Форум » Поэзия и проза » Сергей Изотов. Стихи. Себеж » Ответить
Сергей Изотов. Стихи. Себеж
Яна: Стихи Сергея Изотова Не поэт. Я говорю, что я пишу стихи, Но я не говорю, что я поэт, Мне выставляться вовсе не с руки, Амбиций, как ни странно, вовсе нет. Я строю рифмы, только и всего, Пупом земли считать себя не смею, Пишу для всех, пишу не для кого, Пишу я, как могу и как умею. Я перестал бояться быть смешным, Ведь быть непонятым – вот это очень страшно. И бьёт непониманием сплошным Бесчувственность, но это всё неважно. Да, я пишу стихи, но не поэт, Слагаю рифмы я о том, об этом, Быть может, то случится, может, нет, Что кто-то назовёт меня поэтом. (С. Изотов) * * * Сергей Изотов живёт в Себеже. Недавно, благодаря щедрости спонсоров, вышла в свет небольшая книжечка его стихов под названием "Чем удивить тебя - не знаю" . На мой взгляд, стихи заслуживают того, чтобы их почитали... Комментировать не желательно, просто почитайте... *** Ничьих рецензий я не жду Хвалебных или же - разгромных, Своей тропою я иду, Ведь я - поэт - из самых скромных. И ничего не жду взамен, Ни комлементов, ни укоров, Не нужно согнутых колен, Не нужно диспутов и споров. Ведь я рецензии не жду: Хвалебных или же - разгромных, Своей тропою я иду, Пылает сердце вечной домной... (С. Изотов) ***
Ответов - 18
Яна: Быть может, я ищу тебя. Твой голос нежен словно лесть, Ты спросишь, что забыл я здесь. Листы опавшие хрустят, Быть может, я ищу тебя. Ты рассердишься и уйдёшь, Твердя себе, всё это ложь. А я уж слишком долгий срок, Быть может, жду лишь твой звонок. И я вздыхаю про себя: За что меня в шуты рядят, В руке твой брошенный платок Сжимаю, глядя в потолок. Ты спросишь, что забыл я здесь, Такой надменный наглый весь. Быть может, я ищу тебя В холодной дымке ноября.
Яна: *** Я не знаю, где грусть, где печаль, Я не знаю, где радость и хохот, И былого мне вовсе не жаль, Ты проснись ото сна майский грохот. Дождь, ты слёзы неси на плечах, Наслаждаясь воздушной прохладой, Не прельщает меня звон меча, Не прельщает меня холод злата. Я тебя безответно любил, Я не чаял ответа дождаться, Не хватило, наверное, сил, Я ушёл, я не мог оставаться. Может, ты по дороге пойдёшь, И искать меня будешь, быть может, Только это лишь сладкая ложь, Она боль облегчить не поможет. У тебя есть ответы на всё, Ты готова и к миру, и к драке, Городам предпочтя прелесть сёл, Лиру я предпочёл острой шпаге.
Яна: Красный плащ Твой красный плащ – знак праздности и моды Кокетливо расстегнут на груди, Тебя совсем не изменили годы, Те годы, что остались позади. Тебя одели в золото бароны И в высший свет на крыльях вознесли, Их шевелюр редеющие кроны Супруги от тебя не упасли. Твой красный плащ покоится на стуле, И в ночь не дремлет праздный высший свет, А я изгоем, избегая пули, Молюсь Всевышнему, желая знать ответ. Твой красный плащ по улицам и скверам Ведёт тебя домой, но для кого, Куда в любовь твоя исчезла вера, Сними свой плащ – ты краше без него.
Яна: *** Не вспомнишь завтра, как меня зовут, Оно понятно – жизнь такая сложная, Меня на части чувства разорвут, Любовь – она порою невозможная. Но всё цепляется за мысли простака, И не понятно, что же происходит, На белом без труда моя рука Любовный стих так трепетно выводит. И так красивы дубы за окном, Стоят и шепчутся размеренно и тихо, И вечера не оборвутся сном, Внезапно не нагрянет зло и лихо. Не спрашивай же, как меня зовут – Забудешь завтра, я же всё прощаю, Меня на части чувства разорвут, Но вечности в любви не обещаю. *** Спящее сердце. Как жаль, что сердце так долго спало, Твоей теплоты не узрело, Гневилось так часто – любить не могло, А честно сказать – не хотело. Просило под кроною дуба уснуть, Чтоб раны свои успокоить, Желало ударить сильнее, кольнуть, Чтоб в мире рубля хоть чего-нибудь стоить. Бесилось с бессильем один на один И выло как ветер от боли, Я был ему раб, а затем господин: И тот, и другой был в неволе. Да, жаль, только время текло и текло И мне не дарило улыбку, А сердце, что слишком уж долго спало, Не даст больше прав на ошибку. *** Снам я верю, но несильно, Звёздный дождь пойдёт обильно, Чтобы сон беречь-лелеять, В души ласку нежно сеять. Толи ветер сказку шепчет, Толи ночка двери мечет, Чтоб зайти на огонёк, Разум, ты сейчас далёк, Не тревожь душевной бури, Уж Гипнос глаза зажмурил, Входит он, и рады мы, Что в его руках равны. Есть конец, и есть начало, Лезу я под одеяло С головою до утра – Так же было и вчера. *** Ты не забыла ль труженика лиры, Нас в бой зовут почившие кумиры. Что стоила дуэль на Чёрной речку – Теперь лишь дым – священные колечки. Былое кануло, но помнится вовеки – Его несут простые человеки, И «гений» чуть владеющий пером И тот, кто потрясает топором. И тот, кто спит да снов своих не видит, И тот, кто любит, тот, кто ненавидит. И власть имущий, нищий да святой, И дурачок с невинной простотой.
Яна: Тридцатое апреля. Апрель закончился, приветливый апрель, Всплакнул дождём, но солнце воссияло. Корабль любви, попавшийся на мель, Вновь на волне – он начал путь с начала. И мне тепло, я жду весны посланий, Домой прибуду, к другу загляну. Но только, нет, не нужно назиданий, Я промолчу, взирая на луну. Весна. Какая нежность в слове, И дышит грудь спокойно и легко. Корабль плывёт, уже не хмурю брови И до финальной песни далеко. *** Утро.* Ночь ушла – проснулось утро, Просится в моё окно. Алюминий крыш как пудра, А деревья как в кино. Так спокойны безмятежны, Вот беседки встали в ряд, Небеса чисты безбрежны И прекрасен их наряд. Солнышко встаёт упрямо, Я, открыв глаза, лежу, Жаль, что ты не видишь, мама, Ладно, позже расскажу, Как меня будил смешливый Новый день в глуши лесной, Ах, какой же он красивый, Неужели то со мной. *** О любви слова все спеты За три века до меня. Я не пил воды из Леты И идеи не менял. Я терзал нещадно лиру, Я Пегаса подгонял, Я спешил поспеть к кумиру, Но идеи не менял. Что сказать ещё об этом, Чем-то нужно удивлять, Поделюсь с тобой секретом: Знай, здесь нечего менять. *** Гляжу, берёзки за окном, По крышам солнца луч играет. И всё как – будто кверху дном, И день мне радость предлагает. Вчера ж мне чудилась гроза, Вчера мне было зло и горько, И прятал я от всех глаза, (Как жаль) и не любила Ольга. Зазеленела вдруг трава, И небо синее такое, И закружилась голова, И солнце трогаю рукой. И всё как – будто далеко, И всё как – будто не со мною. Ах, как порою нелегко Отдать хотя бы час покою.
Яна: *** Как жаль, слова уж больше не нужны – Делами всё доказывают всем, Они бывают трепетно нежны, Но не годятся для тебя совсем. Печально, что уж веры слову нет – Бросаются словами люди зря, Как – будто все мы из других планет Упали в ад с названием Земля. И говорим на разных языках – Друг друга мы не силимся понять. Как – будто в самых древних злых веках Я не смогу любимую обнять Без крови на ристалище судеб, Но раньше ж слово пуще берегли, Господь, благослови же мой вертеп, Где куклам рот замазать не смогли. Здесь слово что-то значит, и горят Мосты в рутинный самый серый день. Послушайте, что куклы говорят, Им говорить не помешает тень *** Коснусь губами уст раскрытых И поцелуй вложу в уста: Один из сотни уж забытых, Вспорхнул он бабочкой из рта. Вспорхнул, исчез, как – будто не был, Твоей улыбки полукруг Мне дарит истинное небо И красит милый наш досуг. Вложу ещё один дрожащий Мой поцелуй, касаясь уст, Не иллюзорный – настоящий Залогом наших крепких уз. *** Не страдаю я ничуть, Нужно только отдохнуть. У меня сияют звёзды – Не повесить их на грудь. За мечтою ты да я, Сонм иллюзий в свете дня Приготовь в широкой чаше Для усталого меня. Положи ладонь в ладонь, Мы посмотрим на огонь, Пусть умчит фантомы ночи Лунно-звёздный чёрный конь.
Яна: Басня про муху. Муха, муха-цокотуха, позолоченное брюхо, Муха во поле пошла, муха денежку нашла. Не копейку, а бумажку, мысли странные бедняжку Посетили сей же час, слёзы счастия из глаз Тут же выпали на поле знаком самой лучшей доли И вселенского добра, только это всё вчера Было, а сегодня нервно: куда деть десяток евро – Муха думает-молчит, а сердечко-то стучит. Не позвать ли ей знакомых – самых разных насекомых И устроить всем им бал, собирая дань похвал, Иль для большего успеха шубу сшить себе из меха, Ну, примерно, из шмеля, ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля. Или съездить на Канары – днём с огнём не сыщешь пары Дома, нужно полагать, можно в тропики слетать, Или в Африку за принцем – величайшим проходимцем С гнусной миной на лице – мухой с именем Цеце?.. А быть может, слыша моду, поддержать свою природу, Экологию блюсти, ведь должна Земля цвести Для детей своих подслепых, непутёвых и нелепых – Муха думает-молчит, а сердечко-то стучит… Тут уж нервный срыв начался – он давно уж намечался: Деньги некуда девать, может, нищим их отдать, Иль сироткам, эко дело, муха строго поглядела, Жадность стукнула в висок; быстро спрятала в носок Муха найденные евро, и не стало больше нервов. Что же дальше – сотни мук, в гости к ней пришёл паук, Чтоб полакомиться вкусно, стало нашей мухе грустно Не от жажды просто жить, о другом сейчас тужить Ей осталось три минуты, вот тенёты уж сомкнуты, Вот уже и впрыснут яд, и глаза с тоской глядят, Злой паук её изгложет, это муху не тревожит, Ей же лишь в венце печали жаль, что денежки пропали. * * * Да будьте прокляты навеки, Благословенны навсегда, Любви не жаждут человеки, Приходит, нет, опять не та. Незрима опытному оку, Обманет сердце без проблем, И ты послушен злому року, Вот счастье, но опять не всем. Любви не жаждут человеки, Придёт – узнаете тогда, Да будьте прокляты навеки, Благословенны навсегда. * * * Пойдёт снег. Зарастает в сердце рана, Солнце смотрит из-за туч, С неба скоро грянет манна, А пока что свети луч. Белым улицы осыплет, Нужен городу наряд, Город льдом вечерним стынет, В речке не видать наяд. До весны они укрылись, Подо льдом не слышен смех, Опасения не сбылись, Облачён прохожий в мех. Зарастает в сердце рана, Так приятен зимний сон, С неба скоро грянет манна, С неба скоро грянет манна, Снег опять пойдёт в урон. Заметёт мои ресницы, Будет таять на щеках, Зябнут маленькие птицы, Зябнут маленькие птицы, Прячутся на чердаках. Снег пришёл, привет, дружище, Где ты шлялся столько дней, Я не притаюсь под крышей, Я не притаюсь под крышей, Лекарь ты моей души. Зарастает в сердце рана, Так приятен зимний сон, Полетела с неба манна, Полетела с неба манна, Снег опять пошёл в урон. * * * О, мои просторы, дали, Сколько снегу здесь лежать, Нынче долго зиму ждали – Долго будем провожать. Всё кругом бело и праздно, Вечер тихо ворожит, В небе чисто, в небе ясно, В небе даже не снежит. Расскажу тебе об этом, Вставлю маленькую ложь. Этот вечер полон светом, Этот вечер так хорош. * * * Я чувствую, что злая вечность Меня о скалы разобьёт, Твоя краса и безупречность Меня зовёт, зовёт, зовёт. Разлука – как часы печали, Не подсчитать, когда пройдёт, Мне сны недавно подсказали, Что где-то там девчонка ждёт. Что встреча – это смерть разлуке, А слёзы – только краткий миг, Когда сомкнутся наши руки Произнесу победный крик. С тобой в разлуке мы едины, Я не один – ты не одна, Вот только бы хватило силы Дождаться милого окна. * * * Берёза в бурю. Не тряси мне зелёною гривою, Белый стан свой под ветром не гни, Ты сегодня казалась игривою, Так гони грусть с печалью, гони. Буря страшная сбрызнет дождиком, Блещут молнии – сеют страх, Я давно уж слыл злым безбожником, Но смиренен я как монах. И молюсь с тобой небу страшному, Я сегодня тих под дождём, Слишком многое дарим «важному», Слишком редко мы здесь, вдвоём. Ни к чему тебе вновь сутулиться, Ни к чему и мне причитать, Злобный ветр метёт нашу улицу, Хитро зарится словно тать. * * *
Яна: Сорви звезду. Темно. Луна совсем не светит, Морозный вечер словно бредит, Нет звёзд. Сорви мне хоть одну, А я придумаю луну. Найду сокрытое светило, Чтобы сияло, чтоб слепило. Сорви лишь звёздочку для нас, Сорви лишь звёздочку сейчас.
Яна: *** Мне бы глоток из высохшего моря, Мне бы каплю из пустого стакана, И для веры, и часа не споря, Я рисую себе истукана. Мне бы плат разжиревшего неба, Мне бы лист с облетевшего дуба, Мне б оклематься от страшного джеба И воспарить так банально и глупо. Мне бы луч солнца на мёртвом окне, Мне б круг луны в опустевшем кармане, Каплю воды на иссохшимся дне, Веры в тупом неживом истукане. * * * Ищите Семь. Ищите Семь, где раньше не искали, Ищите Семь, вы не избавились от них, Ищите Семь, а не заоблачные дали, Найдите Семь: и юный, и старик. Семь всадников не так неуловимы, Семь всадников вы можете поймать, Семь всадников виновны, но любимы – Людьми любимая и проклятая рать. Ищите Семь без страха и без слова, Ищите Семь, что отданы тебе, ему, Ищите Семь у доброго и злого, Ищите Семь – найдите Семь в себе. * * *
Яна: Земля покинутая. (Поэма) Лишь пепел чёрный тянется в небесье, И чёрен ствол поруганных дерев. Планету покидаем мы все вместе, Последних дней чуть-чуть не доглядев. И нет озёр, кругом одни болота, И всюду мусор, негде даже встать, И храмов внеземная позолота Опала. Нам не наверстать Всего, что было светлого в сим мире, В бездонном нашем омуте времён, Но кто-то говорит: «Смотрите шире! Спасеньем разум не обременён…» Поднялись в небо и земли не видно, Оставшихся внизу вспугнёт пророк. А ведь кому-то даже не обидно, Что вдруг трава исчезла из-под ног. Всё будто бы в готическом рассказе – Всё чёрно-белое, и нет других цветов, Как дань какой-то дьявольской проказе, Вот дождь идёт, но нет таких зонтов, Чтоб спрятаться от ядовитой желчи, Мы покидаем мир фатальных бед. И кружат над землёй убогой смерчи, И нет луны, и солнца больше нет. И пусто в душах, сами виноваты, Не дьявол, не Антихрист, не порок. Мы были твёрдыми как храбрые солдаты, Но отступили, бросил даже Бог Летящую в безвременье планету, И мы поднялись вверх к Его стопам. Наш храм чудес покорно канул в Лету, И что теперь, что дальше делать нам?.. Земля покинута, и только звёзды, Всё человечество сквозь терни к ним летит, Все теоремы так легки и просты, Но кто же нас, несчастных, приютит. И мне претит, что я решил спасаться В послушном гурде их бездушных тел, Уж лучше б мне на той Земле остаться Одним царём на весь земной удел. Но я лечу со всеми в серой массе По зову неизведанных планет. Мы все как – будто в дьявольском рассказе, Которому конца в помине нет. А я припомнил светлые рассветы, А я припомнил маковый закат, Со свистом мимо носятся кометы, И мы уже почти у райских врат. Куда ты смотришь с безразличьем, солнце, Так холоден для нас суровый взор, Блестит в иллюминаторе-оконце Простой и незатейливый узор. Прильни к груди случайная подруга, Согрей моё сомнение в ночи, Мы вырвались из замкнутого круга, Но сердце так предательски стучит. Я так боюсь и не гнушаюсь этим, И навалилась яростно тоска, Мы внеземной, наверно, разум встретим, И разум нам покрутит у виска… Вот перед нами новый мир и грёзы, Он полон жизни, он хорош для нас. И все пустили умиленья слёзы – Возрадовалось эго серых масс. Мы спустились все туда как боги, Рисуя повсеместно свой закон. И были вновь поруганы истоки, И вскоре я услышал новый стон. Нас отвергает новая планета И шлёт нам смерть одной из жутких форм. Мы снова дожидаемся рассвета В ничтожие всех наших прав и норм. Полоска жизни стала зримо тоньше, Путь счастья извивается петлёй, И в шатком мирозданье стало больше Ещё одной «покинутой Землёй». Нас выгнали опять, мы снова в деле, Рука покорно чертит новый курс. Но вот беда, куда б мы не летели, Мир жив до нас, а с нами сразу пуст. И всё мрачней вселенская пустыня, Пестрит она от наших «чёрных дыр», И с нами Мания – жестокая богиня, Суровый Марс глаза нам всем прикрыл. О, как любить, когда вокруг все слепы, Пусть женщины похожи на Венер. Мы все, как прежде, до конца нелепы В ужаснейшей из всех преступных вер. Не нужно слов, ещё одна планета Своею жизнью застит горизонт, Пред нами беззащитна, не одета, И на неё уже слетает зонд. Но кажется, что это всё напрасно, Хоть все кругом уже навеселе, Не знаю, как другим, а мне всё ясно, Скучаю по покинутой Земле. Мне надоело бечь от катаклизма, И покорять миры, о, Боже мой, Не нужно больше уз милитаризма, Оставьте всё, я так хочу домой!!! * * *
Яна: Полжизни ищем "чистые пруды", Как жаль, но он их боле не увидит, Ему так не хватало красоты, Но живы те, кто лжёт и ненавидит... Как жаль, что жребий этот так нелеп, Берёт не тех, а прочих оставляет; Как жаль, что человек так часто слеп, А позже восклицает: "Мёртв поэт, И не вернуть его ни словом, ни монетой". Мы просто скажем - он не умер, нет, Он вышел в эту ночь за сигаретой.
Яна: Танцующий мираж. Я шёл в пустыне по барханам, И был Иблис мне верный страж. Пронзил глаза мне дивным станом В песках танцующий мираж. То сон иль явь, необъяснимо Влечёт меня персидский ритм, И в сердце трепетном ранимом Срослись в одну осколки рифм. И я упал, мне не подняться, А солнце палит с высоты: Мне девы начали являться Восточной строгой красоты. Я к девам поднял взгляд усталый, И будто с неба дождь пролил, Закат пустыни яркий алый Их в памяти запечатлил. И первая выходит павой В уж оседающей пыли, Мне сказку шепчет величаво, И имя ей Сети-Лейли. Лицо укрыто, с хитрым взором, Несёт прохладный свет луны, Незабываемым узором Её одежды преполны. Меняя лик упавшей ночи, Мне снова сходит благодать, И вижу я другие очи, А что в очах – не угадать. И молвил я: открой мне имя, Скажи мне, кто тебя послал. Она ответила: Фатима, Но большего я не узнал. В тиши кальян раскурят старцы – Беседуют и не спешат, Меня над этим миром танцы Песчаной бурею кружат. То Шигане волнует, манит, Но вот, куда она влечёт, Своим движеньем льстит и ранит, И сон как млечный путь течёт. Ещё одна порхает птицей – Печальной птицей светлых дум, Была похищенной царицей С прекрасным именем Будун. Прошла походкою верблюда, И как-то тягостно молчит, Как – будто нет сегодня чуда В арабской сказочной ночи. Душа моя, зачем ты падка Пурпуру, охре в ярком сне, Сквозь ночь божественная Фатха Калейдоскоп рисует мне Из звёзд – роняет небо звёзды, И на щеке дрожит слеза. И звёздной перстью дышит воздух, И спят немые небеса. Была ль любовь, не помню строчек, Что я писал, а очень жаль, Она похожа на цветочек, Она похожа на Абсаль. И так же взгляд глядит жестоко, Она всё так же холодна, Не слыша вновь слова Пророка, Она порочна и вольна. И вот волшебница Халила По воздуху ведёт рукой, Все звёзды вдруг собой затмила, Её платок упал рекой, И напоил водой прозрачной Суровый жар моей души, И убежал я мысли мрачной: Танцуй, не бойся, не спеши. Талант красивое увидеть Я с млеком матери впитал, Нельзя фантазьи ненавидеть. Мираж над головой витал. Но так на мать мою похожий, Перстом мне, мама, помани, Жестоким был и гордым тоже В заботах доброй Кармани. Ещё во сне сестра являлась, А может быть, и не она. То исчезала – появлялась, Султану лучшая жена. Покинула предел Багдада И позабыла вдруг его – Все улицы большого града. О ней не знаю ничего. Фитнэ, скажи мне для чего… Ширин, тогда ещё мальчишкой В тебя влюблённый был на век, Но обратившись серой мышкой Какой-то чёрный человек С глаз всех родных тебя похитил, Унёс, куда никто не знал, И я других тогда не видел, И долго я к тебе взывал. В глазах Зурфии власть и опыт, Как - будто разгоняя тьму, Она мне сватает кого-то, Кого, зачем и почему? Дымят – дурманят фимиамы, Среди дворцовых белых стен, И даже грозные имамы Спешат в её соннящий плен. Гюли, ты ль волею Аллаха Мне нареченною вошла, Рабом сомнения и страха В пустыне ты меня нашла. Тебя мне звёзды нашептали И эти сказочные сны, Как – будто птицы улетали В твои объятия весны. Проснулся я под опахалом Средь городецкой суеты, И душу жгли змеиным жалом В миг побледневшие мечты. Исчезли: свет луны прохладный И млечный путь, и фимиам, И танец миражей отрадный, Охра и пурпур, и дурман. И думал я, что зря спасённый, В пустыне я остался жив, Лишь там, песками занесённый, Я видел эти миражи.
Яна: Посвящение Игорю Талькову. Я о власти твердить, не намерен, И о том, кто Его погубил, Но единственно в чём я уверен – Только в том, что Он смерть победил. Я не буду о белом и чёрном Так как он до конца рассуждать, О виновном и о невиновном, Я хочу дань поэту воздать. О, да, целитель наших душ, Куда ушёл ты, не допев куплета, От наших солнц, от наших зимних стуж, От осени и от весны, от лета. И что ты не успел договорить, Когда глаза твои на век застыли, Кого ты не успел уговорить, Чтоб за тебя уже договорили?.. О чём ты думал, облака гоняя, От бренной оболочки улетев, И слёзы радости иль скорбные роняя, Изгинувший, куплета не допев. То, что Он говорил актуально По сей день, разве это не так?! Всё как раньше, всё зло и фатально, А бардак – он всё тот же бардак. Тем не менее, любим Россию, И готовы ей жизни отдать, И стоит над врагом исполином Наша верная божия рать. Но не только чернеющей злостью Полон мир Его сильных стихов, Разве Волонд с прогулочной тростью Уж ведёт за собой дураков. Разве нет в нашей грусти-печали Светлых ноток, присущих Ему. Иль всегда злом на зло отвечали, Но зачем, для чего, почему?.. Он писал ведь не ради протеста, Не затем, чтоб потом «укусить». И хватало для лирики места, О любви Он бы мог попросить. И просил, и прощал, и прощался, Жизнь не может пройти без того, Уходил, приходил – возвращался, Что-то вновь приводило Его. Все мы дети и жаждем внимания, Только кто-то острит невпопад. Вездесущее непонимание Продолжает свой чинный парад. И дивится народ выкрутасами Циркачей, для себя уяснив, Что иные бросаются фразами Средь станков и заснеженных нив. Он не понят, Он снова не понят, Но кликушам пора б замолчать. И не лень тем, кто бьют и, кто гонят, Бесконечно Его обличать?.. Брат мой критик, наверно не стоит В тёмной комнате кошку искать. Может быть и тебя удостоит Рок, чтоб лавры чужие снискать. О родной Стороне горюючи, (Сколько нам по течению плыть) Он рисует мир существующий, А не тот, коий должен быть. И хотелось бы кирпичом швырнуть В чью-то рожу, что нагло скалится, А затем возничь, спину разогнуть И по прошлому не печалиться. Но, увы, не меняются личики Власть имущих бесправной страны, И летят с завываньем кирпичики, Но, увы, не до той головы. Да, летят не на тех кирпичики, Мимо янусов-подлецов. И училися как отличники Этим фокусам с злым лицом. Да, Он прав сто раз, Ты возьми змею И приделай-ка крылья ей. Тот же холод глаз, ядовитый клюв, Да всё так же и средь людей. Снова в лирику, словно в шторм страстей, И уже без крамольных рифм. Где художник-рок не щадит кистей, Перед судном, рисуя риф. И опоры, нет, не найдёт рука, Океаны грозят бедой, Ничего, держись, ведь Ты жив пока – Твой Спасательный круг с Тобой, Не сдавайся поэт и пой. А спасаться, наверное, есть от чего, Если мат наши души ласкает, Но не можем сейчас мы спросить у Него: Кто за пазухой камень таскает?.. Кто, укрывшись в тени, надо всеми сидит, Он резвится себе, да играет И решает за нас: кто святой – кто бандит, И законы пятой попирает. И Спасителя ждёт Твой несчастный народ, И так хочется выть, что есть мочи, Когда хлеба насущного день не даёт, Кто же петь про пруды нам захочет?.. Кто ж ударит словцом господам-демократам?.. Бесполезно, и нету, наверное, сил, Кто-то пишет в тени про любовь автоматом, Если б мог, я бы громче Тебя голосил. Все устали давно, и протесты не в моде, Ничего не изменишь: кричи – не кричи. Деревянным рублём затыкают нам роты Бизнесмены как ранее вам палачи. Как сказал Ты: «Мечтаю вернуться»… Так и будет, из тени и тьмы (Мы не можем опять обмануться) Возвратимся в свет Божий и мы. Нас для этого лишь возвращают, Чтобы вновь мы сгорали дотла, И могилы потом посещают – Берегут от насущного зла. Ты споёшь нам о бедах и счастье На просторах родной Стороны, И обнимутся люди как братья, И поймут, что вернулись с войны.
Яна: Быть может, я ищу тебя. Твой голос нежен словно лесть, Ты спросишь, что забыл я здесь. Листы опавшие хрустят, Быть может, я ищу тебя. Ты рассердишься и уйдёшь, Твердя себе, всё это ложь. А я уж слишком долгий срок, Быть может, жду лишь твой звонок. И я вздыхаю про себя: За что меня в шуты рядят, В руке твой брошенный платок Сжимаю, глядя в потолок. Ты спросишь, что забыл я здесь, Такой надменный наглый весь. Быть может, я ищу тебя В холодной дымке ноября.
Яна: * * * Поэт всегда слегка небрежен, Слегка неряшлив и небрит. Он в мире грёз, он безмятежен, Он слишком много говорит. Душа хрупка, она ранима, Непрочен и его покой, А ты порою нетерпима, И боль взрывается строкой. Мол, я люблю тебя, гордячка, Да, я люблю и что с того, И вновь любовная горячка Пытает сладостно его.
Яна: Как хорошо бывает после разговора, Как хорошо с родными говорить, И не беда, что намолол я вздора, Да, не беда, что намолол я вздора, Нет, не беда, что намолол я вздора, Могу ещё раз это повторить. Как здорово, а на лице ухмылка Или улыбка, леший разберёт, Душа цветёт, душа чиста и пылка, Душа цветёт, душа чиста и пылка, Душа цветёт, душа чиста и пылка, И хочется бежать, лететь вперёд. Без отдыха, смеясь, и без оглядки Навстречу дню, смотря в его глаза, И восклицать: о, Боже, всё в порядке, А ведь со мной и, правда, всё в порядке, Конечно же, со мною всё в порядке, И славлю я немые небеса.
Яна: Ты писал так красиво и грубо Ты писал так красиво и грубо, Хулиганил порой, как и я; Так же мыслю я, может, и глупо, Бобылём называю меня. Мы равны с тобой временами, Меня тоже Сергеем зовут… Может быть, целый век между нами, Но ты рядом со мною, ты – тут… Ты пером моим руководишь, Я тобой зачитаюся в ночь, Ты в мои стихотвория входишь, Завсегда ты готов мне помочь. Я тебя понесу вместо флага, Но прошу лишь меня научить: Не жалеть, и не звать, и не плакать, И у счастья… хоть миг улучить…
Яна: МОТЫЛЁК Голубые глаза, смоль волос ниже плеч, Мотылёк, мотылёк, мне тебя не завлечь. От того-то дрожит и трепещет ладонь, Я напрасно в груди разжигаю огонь. Мотылёк, мотылёк, вожделение уст, Я взлетел до небес: рай прекрасен, но пуст. Я вдохнул аромат, головою поник, Я тебя полюбил, но всего лишь – на миг. Я чужой, я незрим, я смешон сам себе, Мой задумчивый след незаметен в траве. Голубые глаза, смоль волос ниже плеч, Мотылёк, мотылёк, мне тебя не завлечь.
полная версия страницы