Форум » Поэзия и проза » СТИХИ » Ответить
СТИХИ
WANDY: НАШИ ГОДЫ Проходят дни - и мы стареем Но точно знаю - никогда Мы никогда не постареем Хотя бы даже для себя [more]Мы никогда не постареем, - Начала нету без конца Мы колоски свои посеем На поле нашего отца Сейчас одна у нас подпора Один закон – ни дать, ни взять Когда нам плохо – нам опора – - Ты уж прости – старушка мать Да я и сам уже старею, /Я при отце был молодым/ Но жизнь все бьет меня по шее Все ждет, что стану я седым… Проходят годы – мы гадаем Когда последний час пробьет И от незнания страдаем И мучаемся наперед И час придет, нежданно, сразу, С косой ли, с серпом ли, не знаю Еще не пробовал ни разу, Но на лицо ее узнаю! НОВЫЙ ДЕНЬ Новый день, новый день – будто силы он дал Будто не было всех передряг, Это значит вчера я, наверно, устал Значит прожил вчера я не зря Новый день. И с утра мне дышать так легко Нет, и вправду легко мен дышать, Я иду, нет – бегу по росе босиком Долгожданное утро встречать Я не бегал давно, чтоб вот так – босиком По камням, по траве, по песку Все равно – хоть засыпьте кругом все стеклом Все равно босиком пробегу --- Что то солнце захандрило - Или постарело Меньше чем полдня светило И за сопку село Солнце падало за склон Все в морщинах, Раньше нежный луч, был он Жестким, как щетина Скольких встретило оно, Скольких проводило Вот лишь нам не суждено Провожать светило. --- Я рад быть всеми презираем, Быть не своим. Не уважаем. Забытым в прошлом. Но за то Тогда бороться есть за что. --- О музы томное влеченье Когда, отрекшись от всего Ни снов чудесные явленья И никакие развлеченья Ни боль, ни радость, ни сомненья Уже не значат ничего Б. Васильев[/more]
Кузя: Арсений Тарковский Переводчик Шах с бараньей мордой - на троне. Самарканд - на шахской ладони. У подножья - лиса в чалме С тысячью двустиший в уме. Розы сахариной породы, Соловьиная пахлава, Ах, восточные переводы, Как болит от вас голова. Полуголый палач в застенке Воду пьет и таращит зенки. Все равно. Мертвеца в рядно Зашивают, пока темно. Спи без просыпу, царь природы, Где твой меч и твои права? Ах, восточные переводы, Как болит от вас голова. Да пребудет роза редифом, Да царит над голодным тифом И соленой паршой степей Лунный выкормыш - соловей. Для чего я лучшие годы Продал за чужие слова? Ах, восточные переводы, Как болит от вас голова. Зазубрил ли ты, переводчик, Арифметику парных строчек? Каково тебе по песку Волочить старуху-тоску? Ржа пустыни щепотью соды Ни жива шипит, ни мертва. Ах, восточные переводы, Как болит от вас голова. 1960
Кузя: «Лиса в чалме С тысячью двустиший в уме»
Ветер: Еще немного двухстиший... восточных... МНЕ ЖАЛЬ УШЕДШИХ ДНЕЙ Жалею о днях, когда я пользовался доверьем, Внимал повеленьям князя, старался прославить эпоху. Я говорил народу о славных деяньях предков, Старался сделать законы ясными и простыми. Когда закон установлен - страна сильна и богата, Когда управляет мудрый - страна крепка и спокойна. И если держать в тайне княжеские секреты, То, пусть ты и ошибешься, никто тебя не накажет. Знаю, чиста моя совесть, тайны не выдавал я, И все ж клевета и зависть настигли меня внезапно. Был на меня обрушен тяжкий гнев государя, Хотя он и не проверил дела мои и поступки. Разум его затмился - он был ослеплен льстецами, Был он обманут ложью, слухами и клеветою. Не захотел разобраться в сути всех обвинений, Сослал меня на чужбину и позабыл об этом. Лжи он поверил грязной, и клевете поверил, И, воспылавший гневом, на смерть меня отправил. Верным слугою был я - и ни в чем не виновен, За что же я оклеветан, за что я терплю обиды? Тот, кто стыдится света, - пользуется темнотою, Но я и в далекой ссылке всегда готов защищаться. Лицом обратившись к рекам - к глубинам Юань и Сяна, - Готов, ни на миг не колеблясь, броситься в глубь потока. Пусть я потерпел неудачу и слава моя погибла - Мне жаль, что еще доныне прозреть государь не может, Что он нарушил законы и, ничего не проверив, Дал сорнякам бесстыдным глушить ароматные травы. Я искренним был слугою, хотел открыть свои чувства, Я думал: лучше погибнуть, чем жить на земле без пользы. И если еще колеблюсь, то лишь по одной причине, Которая мне мешает выбрать эту дорогу. Слыхал я, что в долгом рабстве жил Байли Ци * когда-то, Что даже И Инь * порою стряпал обед на кухне. Мудрый Люй Ван *, мы знаем, был мясником на рынке, Нин Ци *, распевая песни, волов погонял ленивых. Но, если бы им не встретить Чэн Тана или У-вана, Разве б их знали в мире, разве б их вспоминали? Верил один правитель клеветникам ничтожным, И, погубив Цзы-сюя *, княжество погубил он. Был предан Цзе-цзы * и умер, дерево обнимая, Но князь, осознав ошибку, ее захотел исправить, - Горы Цзешань велел он сделать запретным местом, Желая быть благодарным мудрому человеку. Он думал о старом друге и, проливая слезы, В белое облачился - в траурные одежды. Верные князю люди гибнут во имя долга, А клеветников ничтожных никто не подозревает. Никто не хочет проверить наши дела, поступки, Верят бесстыдным сплетням и клевете бесстыдной. Растут ароматные травы вместе с чертополохом - Кто же сумеет в мире их различить, как должно? Зачем ароматные травы так увядают рано? - Едва их покроет иней - они уже поникают... Когда государь неразумен, подвержен он ослепленью И приближает к трону клеветников преступных. Льстецы утверждали когда-то, завидуя мудрым людям, Что пусть ароматны травы - они для венков не пригодны. Но тонкому благоуханью завидовать может в мире Лишь женщина, что, к несчастью, схожа с Му-му * развратной. Пускай красота бывает подобна Си-ши * прекрасной Клеветники немедля ее все равно растопчут. Хочу открыть свои чувства, чтоб ясны были поступки, - А весть о моей опале настигла меня внезапно. С каждым днем все сильнее, все горше моя обида, Она постоянной стала, как звезды в далеком небе. Если ты скачешь в поле на скакуне строптивом, Но нет у тебя поводьев, чтоб сдерживать бег могучий, Если ты в легкой лодке несешься вниз по теченью, Но у тебя весл_а_ нет, чтоб править ею, как должно, Если, презрев законы, надеешься лишь на ум свой, - Чем твое положенье отлично от предыдущих? Я лучше умру, и будет труп мой плыть по теченью, Чем испытаю снова злой клеветы обиду! Не кончив стихотворенья, готов я броситься в омут, Но жаль, государь ослепший этого не увидит.
Ветер: Сергей Есенин Сестре Шуре В этом мире я только прохожий, Ты махни мне весёлой рукой. У осеннего месяца тоже Свет ласкающий, тихий такой. В первый раз я от месяца греюсь, В первый раз от прохлады согрет, И опять и живу и надеюсь На любовь, которой уж нет. Это сделала наша равнинность, Посоленная белью песка, И измятая чья-то невинность, И кому-то родная тоска. Потому и навеки не скрою, Что любить не отдельно, не врозь - Нам одною любовью с тобою Эту родину привелось.
Ветер: Эдуард Асадов, любимый автор моей мамочки... Имеенно она привила мне любовь к этому автору - человеку невероятной судьбы, человеку с большой буквы... АПТЕКА СЧАСТЬЯ (Шутка) Сегодня - кибернетика повсюду. Вчерашняя фантастика - пустяк! А в будущем какое будет чудо? Конечно, точно утверждать не буду, Но в будущем, наверно, будет так: Исчезли все болезни человека. А значит, и лекарства ни к чему! А для духовных радостей ему Открыт особый магазин-аптека. Какая б ни была у вас потребность, Он в тот же миг откликнуться готов: - Скажите, есть у вас сегодня нежность? - Да, с добавленьем самых теплых слов. - А мне бы счастья, бьющего ключом? Какого вам: на месяц? На года? - Нет, мне б хотелось счастья навсегда! - Такого нет. Но через месяц ждем! - А я для мужа верности прошу! - Мужская верность? Это, право, сложно... Но ничего. Я думаю, возможно. Не огорчайтесь. Я вам подыщу. - А мне бы капель трепета в крови. Я - северянин, человек арктический. - А мне - флакон пылающей любви И полфлакона просто платонической! - Мне против лжи нельзя ли витамин? - Пожалуйста, и вкусен, и активен! - А есть для женщин "Антиговорин"? - Есть. Но пока что малоэффективен... - А покоритель сердца есть у вас? - Да. Вот магнит. Его в кармашке носят. Любой красавец тут же с первых фраз Падет к ногам и женится на вас Мгновенно. Даже имени не спросит. - А есть "Аитискандальная вакцина"? - Есть в комплексе для мужа и жены: Жене - компресс с горчицей, а мужчине За час до ссоры - два укола в спину Или один в сидячью часть спины... - Мне "Томный взгляд" для глаз любого цвета! - Пожалуйста, по капле перед сном. - А мне бы страсти... - Страсти - по рецептам! Страстей и ядов так не выдаем! - А мне вон в тех коробочках хотя бы, "Признание в любви"! Едва нашла! - Какое вам: со свадьбой иль без свадьбы? - Конечно же, признание со свадьбой. Без свадьбы хватит! Я уже брала!.. - А как, скажите, роды облегчить? - Вот порошки. И роды будут гладки. А вместо вас у мужа будут схватки. Вы будете рожать, а он - вопить. Пусть шутка раздувает паруса! Но в жизни нынче всюду чудеса! Как знать, а вдруг, еще при нашем веке, Откроются такие вот аптеки?!
Ветер: Не торопись судьбу ругать, Пусть бьет она немилосердно, Она даст то, что не отнять, Тебе и Богу служит верно. Туда лишь целится она, Где есть ущербность в слабом духе, Ее удары – не Беда, Они – Целительные Руки! Превозмогая Боль и стон, Душа включает все сознанье И видит жизнь со всех сторон: Сквозь Боль и Стон в ней – Созиданье! В ней Боль рождает Злость и Гнев, И жажду одолеть страданье, Но эта жажда – к мысли дверь, А мысль – работа созиданья. Через него душа творит Себя, как высшее начало, И в том пути не навредит, Но станет для других причалом. И снова, и в борьбе с собой Душа в себе ответ рождает И в муках, что даны судьбой, Себя успехом награждает. Так к Истине она идет, В прозрении – расплата телом, Так все ступени познает Той лестницы, что нет предела. Но это – к совершенству путь, Ступени в нем – величье качеств, И в том пути не даст свернуть Сам Бог в Судьбе души, что плачет… Преодолеть и превозмочь – Вот путь извечный душ планеты, И только так уходит Ночь Невежества… Во имя Света. © 26.01.2012 Наталия Маркова
Ветер: Алексей Толстой стихи Антология русской поэзии ПРАВДА Ах ты гой еси, правда-матушка! Велика ты, правда, широка стоишь! Ты горами поднялась до поднебесья, Ты степями, государыня, раскинулась, Ты морями разлилася синими, Городами изукрасилась людными, Разрослася лесами дремучими! Не объехать кругом тебя во сто лет, Посмотреть на тебя — шапка валится! Выезжало семеро братиев, Семеро выезжало добрых молодцев, Посмотреть выезжали молодцы, Какова она, правда, на свете живет? А и много про нее говорено, А и много про нее писано, А и много про нее лыгано. Поскакали добры молодцы, Все семеро братьев удалыих, И подъехали к правде со семи концов, И увидели правду со семи сторон. Посмотрели добры молодцы, Покачали головами удалыми И вернулись на свою родину. А вернувшись на свою родину, Всяк рассказывал правду по-своему: Кто горой называл ее высокою, Кто городом людным торговыим, Кто морем, кто лесом, кто степию. И поспорили братья промеж собой, И вымали мечи булатные, И рубили друг друга до смерти, И, рубяся, корились, ругалися, И брат брата звал обманщиком. Наконец полегли до единого Все семеро братьев удалыих. Умирая ж, каждый сыну наказывал, Рубитися наказывал до смерти, Полегти за правду за истину. То ж и сын сыну наказывал, И доселе их внуки рубятся, Все рубятся за правду за истину На великое себе разорение. А сказана притча не в осуждение, Не в укор сказана — в поучение, Людям добрым в уразумение.
Ветер: ТЕНЬ ДРУГА Sunt aliquid manes: letum non omnia finit; Luridaque evictos effugit umbra rogos. Propertius1 Я берег покидал туманный Альбиона: Казалось, он в волнах свинцовых утопал. За кораблем вилася Гальциона, И тихий глас ее пловцов увеселял. Вечерний ветр, валов плесканье, Однообразный шум, и трепет парусов, И кормчего на палубе взыванье Ко страже, дремлющей под говором валов, — Всё сладкую задумчивость питало. Как очарованный, у мачты я стоял И сквозь туман и ночи покрывало Светила Севера любезного искал. Вся мысль моя была в воспоминанье Под небом сладостным отеческой земли, Но ветров шум и моря колыханье На вежды томное забвенье навели. Мечты сменялися мечтами, И вдруг... то был ли сон?.. предстал товарищ мне, Погибший в роковом огне Завидной смертию, над плейсскими струями. Но вид не страшен был; чело Глубоких ран не сохраняло, Как утро майское, веселием цвело И всё небесное душе напоминало. «Ты ль это, милый друг, товарищ лучших дней! Ты ль это? — я вскричал, — о воин вечно милый! Не я ли над твоей безвременной могилой, При страшном зареве Беллониных огней, Не я ли с верными друзьями Мечом на дереве твой подвиг начертал И тень в небесную отчизну провождал С мольбой, рыданьем и слезами? Тень незабвенного! ответствуй, милый брат! Или протекшее всё было сон, мечтанье; Всё, всё — и бледный труп, могила и обряд, Свершенный дружбою в твое воспоминанье? О! молви слово мне! пускай знакомый звук Еще мой жадный слух ласкает, Пускай рука моя, о незабвенный друг! Твою с любовию сжимает...» И я летел к нему... Но горний дух исчез В бездонной синеве безоблачных небес, Как дым, как метеор, как призрак полуночи, И сон покинул очи. Всё спало вкруг меня под кровом тишины. Стихии грозные катилися безмолвны. При свете облаком подернутой луны Чуть веял ветерок, едва сверкали волны, Но сладостный покой бежал моих очей, И всё душа за призраком летела, Всё гостя горнего остановить хотела: Тебя, о милый брат! о лучший из друзей! Батюшков июнь 1814 1Души усопших — не призрак: смертью не все оканчивается; бледная тень ускользает, победив костер. Проперций (лат.)
Ветер: Доверяйте любимым, не ищите изъяна, Не пытайтесь поймать хоть пол-слова обмана... В мелочах не копайтесь, в прошлой жизни не ройтесь. Доверяйте... любите... просто так и не бойтесь. Научитесь любить без упреков... укоров... Без истерик и сцен... без чужих разговоров. Доверяйте любимым и любите без фальши. Наша жизнь мимолетна... будьте в ней настоящим!
Ветер: Группу разведки зажали в ущелье. Заняв круговую, огнем огрызались. Радист передал на КП донесенье: «БК на исходе, гранаты остались!» Погода нелетная, склоны в тумане – Он серой стеною непроницаем. Промедлить мгновение – группы не станет. Пилот дал команду: «Взлетаем!» И сырость воздушную лопасти взбили, И блистер продавливал путь через горы, А видимость – ноль, но предельно спешили Пилот с экипажем и шли по приборам. А группа готовилась к самоподрыву: В атаку – к чему? Не бросать же «трехсотых». Уйдем, как положено, дерзко, красиво, Но вдруг услыхали винты вертолета. В эфир позывные, себя обозначив, Из туч опускалась могучая птица. Вот это, братишки, зовется удачей, Утюжившей склон правосудной десницей! Смогли погрузиться, хоть «духи» открыли Такой шквал огня, не жалея патронов, Что лопасти нервно туман молотили, Назло перегрузкам и прочим законам. Потом от души летунов обнимали, Словами не скажешь, да им и не надо, Не ради блестящих чинов и медалей. Спасенные жизни – вот это награда. Автор, к сожалению, мне не известен...
Ветер: Андрей Белый ВЕСНА Всё подсохло. И почки уж есть. Зацветут скоро ландыши, кашки. Вот плывут облачка, как барашки. Громче, громче весенняя весть. Я встревожен назойливым писком: Подоткнувшись, ворчливая Фекла, нависая над улицей с риском, протирает оконные стекла. Тут известку счищают ножом... Тут стаканчики с ядом... Тут вата... Грудь апрельским восторгом объята. Ветер пылью крутит за окном. Окна настежь — и крик, разговоры, и цветочный качается стебель, и выходят на двор полотеры босиком выколачивать мебель. Выполз кот и сидит у корытца, умывается бархатной лапкой. Вот мальчишка в рубашке из ситца, пробежав, запустил в него бабкой. В небе свет предвечерних огней. Чувства снова, как прежде, огнисты. Небеса всё синей и синей, Облачка, как барашки, волнисты. В синих далях блуждает мой взор. Все земные стремленья так жалки... Мужичонка в опорках на двор с громом ввозит тяжелые балки. ***
ogranschik: Не сумел дойти — оставайся здесь… Не успел найти — так цени, что есть… Вышел из себя — не сжигай мосты… Как не усложняй — истины просты. Зная наперёд — осторожным будь, Подводя черту — худшее забудь… Перестал мечтать — так, катись ко дну… Начал обвинять — докажи вину. Если полюбил — душу поцелуй, Если отпустил — то не претендуй… Хочешь изменить — начинай с себя… Выбирает путь — каждый для себя…
Ветер: Вау! Крутой рэп!
Ветер: Собака лает - караван идёт Собака лает — караван идёт, Лишь глупый ссоры в жизни ищет. Клещь — паразит, чужую кровь он пьёт, Трудом себе создать не может пищи. Есть паразиты и среди людей, Живут, за счёт других стремясь поднятся. Своих в них нет ни мыслей, ни идей, Откуда ж им, в душе никчемной взятся! Им Бог судья, я лишь одно желаю: Чтобы когда-то совесть их нашла. Их зло не взяв, никчемность их прощаю, И нет во мне, на них и капли зла. Дороги лента, вьётся между гор, На склоне ель — зелёная, живая! Урчит, как будто сытый кот, мотор, И я забуду все мои печали. Собака лает — караван идёт. Жизнь продолжается — плевать на паразитов! Прекрасна жизнь, душа стихом поёт, И для друзей, всегда она открыта. Марковцев Ю.
simonov: ЕСЛИ ДОРОГ ТЕБЕ ТВОЙ ДОМ... Если дорог тебе твой дом, Где ты русским выкормлен был, Под бревенчатым потолком Где ты, в люльке качаясь, плыл; Если дороги в доме том Тебе стены, печь и углы, Дедом, прадедом и отцом В нем исхоженные полы; Если мил тебе бедный сад С майским цветом, с жужаньем пчел И под липой сто лет назад Дедом вкопанный в землю стол; Если ты не хочешь, чтоб пол В твоем доме фашист топтал, Чтоб он сел за дедовский стол И деревья в саду сломал... Если мать тебе дорога - Тебя вскормившая грудь, Где давно уже нет молока, Только можно к щеке прильнуть, Если вынести нету сил, Чтоб фашист, к ней постоем встав, По щекам морщинистым бил, Косы на руку намотав; Чтобы те же руки ее, Что несли тебя в колыбель, Мыли гаду его белье И стелили ему постель... Если ты отца не забыл, Что качал тебя на руках, Что хорошим солдатом был И пропал в карпатских снегах, Что погиб за Волгу, за Дон, За отчизны своей судьбу; Если ты не хочешь, чтоб он Перевертывался в гробу, Чтоб солдатский портрет в крестах Взял фашист и на пол сорвал И у матери на глазах На лицо ему наступал... Если ты не хочешь отдать Ту, с которой вдвоем ходил, Ту, что долго поцеловать Ты не смел - так ее любил, - Чтоб фашисты ее живьем Взяли силой, зажав в углу, И распяли ее втроем Обнаженную, на полу; Чтоб досталось трем этим псам В стонах, в ненависти, в крови Все, что свято берег ты сам Всею силой мужской любви... Если ты фашисту с ружьем Не желаешь навек отдать Дом, где жил ты, жену и мать, Все, что родиной мы зовем, - Знай: никто ее не спасет, Если ты ее не спасешь; Знай: никто его не убьет, Если ты его не убьешь. И пока его не убил, Помолчи о своей любви, Край, где рос ты, и дом, где жил, Своей родиной не зови. Пусть фашиста убил твой брат, Пусть фашиста убил сосед, - Это брат и сосед твой мстят, А тебе оправданья нет. За чужой спиной не сидят, Из чужой винтовки не мстят, Раз фашиста убил твой брат, - Это он, а не ты, солдат. Так убей фашиста, чтоб он, А не ты на земле лежал, Не с твоем дому чтобы стон, А с его по мертвым стоял. Так хотел он, его вина, - Пусть горит его дом, а не твой, И пускай не твоя жена, А его пусть будет вдовой. Пусть исплачется не твоя, А его родившая мать, Не твоя, а его семья Понапрасну пусть будут ждать. Так убей же хоть одного! Так убей же его скорей! Сколько раз увидишь его, Столько раз и убей! Константин Симонов. 1942 г.
Ветер: Не тратьте жизнь на тех, кто вас не ценит, На тех, кто вас не любит и не ждёт, На тех, кто без сомнений вам изменит, Кто вдруг пойдёт на "новый поворот". Не тратьте слёз на тех, кто их не видит, На тех, кому вы просто не нужны, На тех, кто, извинившись, вновь обидит, Кто видит жизнь с обратной стороны. Не тратьте сил на тех, кто вам не нужен, На пыль в глаза и благородный понт, На тех, кто дикой ревностью простужен, На тех, кто без ума в себя влюблён. Не тратьте слов на тех, кто их не слышит, На мелочь, не достойную обид, На тех, кто рядом с вами ровно дышит, Чьё сердце вашей болью не болит. Не тратьте жизнь, она не бесконечна, Цените каждый вдох, момент и час, Ведь в этом мире, пусть не безупречном, Есть тот, кто молит небо лишь о вас! Будьте счастливы!
Ветер: Николай Гумилев Вечер (1910) Еще один ненужный день, Великолепный и ненужный! Приди, ласкающая тень, И душу смутную одень Своею ризою жемчужной. И ты пришла... ты гонишь прочь Зловещих птиц - мои печали. 0 повелительница ночь, Никто не в силах превозмочь Победный шаг твоих сандалий! От звезд слетает тишина, Блестит луна - твое запястье, И мне во сне опять дана Обетованная страна - Давно оплаканное счастье.
Ветер: Эти летние дожди, эти радуги и тучи - мне от них как будто лучше, будто что-то впереди. Будто будут острова, необычные поездки, на цветах — росы подвески, вечно свежая трава. Будто будет жизнь, как та, где давно уже я не был, на душе, как в синем небе после ливня — чистота… Но опомнись — рассуди, как непрочны, как летучи эти радуги и тучи, эти летние дожди. © Семён Исаакович Кирсанов
Ветер: Спасибо вам за то, что не любили. За нелюбовь нельзя корить. Спасибо, что на мир глаза открыли, За то, что я продолжил дальше жить. Спасибо, что не станем мы друзьями… Ведь слишком много связывало нас. Спасибо, что не вместе мы ночами, За то, что я один сейчас. Благодарю за дерзкие упрёки, За ваш непримиримый нрав, За то, что стал для вас далёким, Любовь свою жестоко обуздав. Благодарю за то, что не прочтёте Вы этих строк нигде и никогда. За то, что чувства наши не вернёте, Они почти исчезли без следа. Желаю, чтобы счастливо вы жили! А я не устаю благодарить… Спасибо вам за то, что не любили И мне вновь никогда не полюбить. © Михаил Лермонтов
Ветер: Зинаида Миркина Выходит путник на дорогу, Глядит в звезды далекий глаз. Не надо, не ищите Бога, Покуда Бог не ищет нас. Я сяду на прибрежный камень, Под длинной горною грядой, Под стынущими облаками, Над тихой сизою водой. Я потеряюсь меж косыми Ветвями, я сольюсь с листвой. Я позабуду даже имя, Я позабуду облик свой. Пространства сизого остуда, Воды безмолвной долгий зов... Я о себе совсем забуду: Ни грез, ни планов и ни слов. Там, где-то на холме покатом, У старого, большого пня Я потеряюсь. И тогда-то, Тогда-то Бог найдет меня.
Ветер: Август — ещё не осень, Август — уже не лето. Солнце греет не очень, Даже ленится где-то. Ночи прохладней стали, Дни всё короче-короче, И птицы собраться в стаи Готовы уж, между прочим. Август — уже не лето, Солнце с похмелья млеет — И не хватает света… А вовсе не греть не смеет. Август — ещё не осень, Пьяны последние травы… Солнцем случайную просинь Август искрит для забавы. Автор мне не известен...
Ветер: Это, бабье лето Струной звеня, сияет бабье лето Янтарный цвет на фоне синевы Озёра, в позолоченных браслетах Осенней, незатейливой канвы. И расставаясь с этой красотою Печально стонет стая журавлей И удаляясь, непонятной болью Переливает край души моей. Звенит струной печально бабье лето Бросая листья прямо, на порог И цветом золотистого омлета На стол ты ставишь яблочный пирог. © Геннадий Ленский
Ветер: -Благодарить? -Благодарить... -За боль? -За боль еще важнее! -Простить обидчика? -Простить. Он слаб и в страхе, ты сильнее. -Принять скорбящего? -Принять его все скорби и тревоги. -Поднять упавшего? -Поднять. Он - твой собрат. Один из многих. -Благословить? -Благословить. -И проклинающих? -Их тоже. -Любить жестокий мир? -Любить. Его спасти Любовь лишь может... © Елена Туррка
Ветер: Эдуард Асадов АПТЕКА СЧАСТЬЯ (Шутка) Сегодня - кибернетика повсюду. Вчерашняя фантастика - пустяк! А в будущем какое будет чудо? Конечно, точно утверждать не буду, Но в будущем, наверно, будет так: Исчезли все болезни человека. А значит, и лекарства ни к чему! А для духовных радостей ему Открыт особый магазин-аптека. Какая б ни была у вас потребность, Он в тот же миг откликнуться готов: - Скажите, есть у вас сегодня нежность? - Да, с добавленьем самых теплых слов. - А мне бы счастья, бьющего ключом? Какого вам: на месяц? На года? - Нет, мне б хотелось счастья навсегда! - Такого нет. Но через месяц ждем! - А я для мужа верности прошу! - Мужская верность? Это, право, сложно... Но ничего. Я думаю, возможно. Не огорчайтесь. Я вам подыщу. - А мне бы капель трепета в крови. Я - северянин, человек арктический. - А мне - флакон пылающей любви И полфлакона просто платонической! - Мне против лжи нельзя ли витамин? - Пожалуйста, и вкусен, и активен! - А есть для женщин "Антиговорин"? - Есть. Но пока что малоэффективен... - А покоритель сердца есть у вас? - Да. Вот магнит. Его в кармашке носят. Любой красавец тут же с первых фраз Падет к ногам и женится на вас Мгновенно. Даже имени не спросит. - А есть "Аитискандальная вакцина"? - Есть в комплексе для мужа и жены: Жене - компресс с горчицей, а мужчине За час до ссоры - два укола в спину Или один в сидячью часть спины... - Мне "Томный взгляд" для глаз любого цвета! - Пожалуйста, по капле перед сном. - А мне бы страсти... - Страсти - по рецептам! Страстей и ядов так не выдаем! - А мне вон в тех коробочках хотя бы, "Признание в любви"! Едва нашла! - Какое вам: со свадьбой иль без свадьбы? - Конечно же, признание со свадьбой. Без свадьбы хватит! Я уже брала!.. - А как, скажите, роды облегчить? - Вот порошки. И роды будут гладки. А вместо вас у мужа будут схватки. Вы будете рожать, а он - вопить. Пусть шутка раздувает паруса! Но в жизни нынче всюду чудеса! Как знать, а вдруг, еще при нашем веке, Откроются такие вот аптеки?! © http://stihi-rus.ru/1/Asadov/1.htm
Ветер: Никому никогда не доказывай, Что хорош ты такой, какой есть. Сам себе ежедневно показывай, Что имеешь и совесть, и честь. Никогда не пытайся оспаривать - ведь у каждого правда своя. Пониманием лучше одаривать, чем закрыться, обиды тая. Не печалься о прошлом, не стоит, Поменять ничего там нельзя. Мудрый опыт тебя успокоит, А поймут и помогут друзья. Никогда не живи для грядущего, Хоть и манит оно и зовёт. Помогает дорога Идущему, А под камень вода не течёт. Никого не вини в неудачах - Они учат тебя быть сильней. А обиды пусть выльются плачем, всё проходит, мой друг, не робей! Хочешь быть в этой жизни любимым? Для начала себя полюби. у природы учись быть терпимым И познаешь секреты любви. Дух храни, чтоб с тобой не случилось, Принимай и закат, и зарю. Если хочешь, чтоб жизнь получилась - тебе эти секреты дарю!
Ветер: Светло, спокойно и тепло, И так весомо ощущение Лучей с небес прикосновение Легко на сердце, отлегло. И, разливаясь, как бальзам, Плывут благословенья волны. И мир мой, наслаждения полный, Откроет тайны как сезам. Струится струн журчащий звук, И музыка овладевает телом, И боль, меняя цвет на белый, Сейчас исчезнет сразу вдруг. Уходит тяжесть от меня, Я чувствую, она уходит, И время снова хороводит Вокруг пречистого огня.
ogranschik:
Ветер: Спасибо... мне очень понравились стихи... С Вашего позволения выложу их текстовой вариант... Веды Одурев от библейского бреда, Осенюсь коловратным крестом И Славяно-Арийские Веды, Как молитву, прочту перед сном. Там ни слова про храмы и церкви, Ни намёка на божьих рабов. Там -- про звёзды, летящие к цели, Высоту человеческих лбов. Там -- размах космодромов Сибири. Там живёт древнерусский язык... Зря мы отчее небо забыли И уткнули глаза в материк. Леонид Корнилов
Ветер: Мой Ангел… как же ты устал Меня от бед оберегая… Со мною вместе старше стал Сединки в перышках сверкают… Мой Ангел… Ну, прости меня… Мою несдержанность и вздорность, Что много так во мне огня, Прости меня за непокорность… Все это в прошлом. И твои Старания не пали прахом. Мой Ангел верен мне. Храни. Ты сильный… не подвластен страхам… Наш разговор идет без слов, Ты в мысли вхож, и в душу тоже. Поведай, что же есть любовь? Так много чувств, что с нею схожи… Мы перестали различать, Где чистота, где просто похоть… Мой Ангел… Нечего сказать? - Да есть… ответил Ангел вздохом… Любовь… - когда душа полна, И сколь не брать – ей не иссякнуть… За все простить, понять она Способна искренне. Ни капли Взамен не ждет. Одна, как перст... Но все ж чиста и бескорыстна… А дар ли это, или крест… Все только от тебя зависит… Лариса Михайлова, 2011
Ветер: Я не люблю фатального исхода. От жизни никогда не устаю. Я не люблю любое время года, Когда веселых песен не пою. Я не люблю открытого цинизма, В восторженность не верю, и еще, Когда чужой мои читает письма, Заглядывая мне через плечо. Я не люблю, когда наполовину Или когда прервали разговор. Я не люблю, когда стреляют в спину, Я также против выстрелов в упор. Я ненавижу сплетни в виде версий, Червей сомненья, почестей иглу, Или, когда все время против шерсти, Или, когда железом по стеклу. Я не люблю уверенности сытой, Уж лучше пусть откажут тормоза! Досадно мне, что слово "честь" забыто, И что в чести наветы за глаза. Когда я вижу сломанные крылья, Нет жалости во мне и неспроста - Я не люблю насилье и бессилье, Вот только жаль распятого Христа. Я не люблю себя, когда я трушу, Обидно мне, когда невинных бьют, Я не люблю, когда мне лезут в душу, Тем более, когда в нее плюют. Я не люблю манежи и арены, На них мильон меняют по рублю, Пусть впереди большие перемены, Я это никогда не полюблю. Владимир Высоцкий
маэстро: Может это и не стихи?! Ну, вот написалось такое (белый стих). Такое НОВОГОДНЕЕ ПОЖЕЛАНИЕ. Троньте струну(можно мысленно) Пусть сладкий звук натянутой струны (как гул колокола) заполнит все пространство вокруг Вас Пусть эта энергия проникнет вглубь и наполнит сердце теплом и любовью Любовью ко всему живому Пусть эта любовь струится из Вас как свет, как звук натянутой струны, наполняя другие сердца теплом и любовью Любовью ко всему живому. p.s. В принципе умею рифмовать. Пробовал написать на эти слова действительно стихи, но при этом что-то теряется...?!
Ветер: Верните в моду доброту и звук речей без мата. Верните душам чистоту без пьяного умата. Верните детям детский смех вдоль улиц и площадок, без телефонных всех помех и интернетных вкладок. Верните в моду простоту без всех шаблонных мыслей. Верните то, что я люблю - чтоб хамы мозг не грызли. Верните вежливость в народ и почитанье старших. Верните то, что я люблю - улыбки самых младших. Верните в моду скромным быть. И чтоб запреты наглости. Верните то, что я люблю. И в праздник больше сладостей. © Copyright: Энн Макфолз, 2013
Ветер: Вот тот, на чьём знамени знак обезьяны Узрев кауравов на поприще брани, Пред тем, как посыплются стрелы в окружье, «О, Кришна, — промолвил, вздымая оружье, — Меж вражеских ратей, как раз посредине, Мою задержи колесницу Ты ныне, Чтоб воинов мог разглядеть я порядки, С которыми биться мне надобно в схватке. Кого здесь собрал ради битвы неправой Царя Дхритараштры потомок лукавый». И Кришна, услышав от Арджуны слово, Меж войск озиравших друг-друга сурово, Огромную остановил колесницу, Пред теми, кто сталью одел поясницу, Пред Бхишмой и Дроной, сказав величаво: «Теперь посмотри, каковы кауравы!». Предстали пред Арджуной деды и внуки. Отцов и сынов увидал сильнорукий, И братьев и родичей близких по крови. Калёные стрелы у всех наготове. Враждой сотоварищей прежних расстроен Смятенье и робость почувствовал воин. Арджуна сказал: «Где закон человечий? При виде родных, что сошлись ради сечи, Я чувствую: руки мои ослабели, Во рту пересохло и дрожь в моём теле. Мутится мой разум, и кровь стынет в жилах, И мук я удерживать больше не в силах. Зловещие знаменья вижу повсюду. Зачем убивать я сородичей буду? Мне царства, победы и славы не надо. К чему нам, о Кришна, сей жизни услада? Ведь, те, ради кого нам победа желанна Пришли, как воители вражьего стана. Наставники, прадеды, деды и внуки, Отцы и сыны напрягли свои луки, Зятья и племянники, дяди и братья, — Но их не могу, не хочу убивать я! Пусть лучше я сам лягу мёртвым на поле. За власть над мирами тремя, а тем боле За блага земные — ничтожную прибыль, Нести не могу я сородичам гибель. В убийстве сынов Дхритараштры, какая Нам радость? Мы грех совершим убивая. Ужели, мы смерть принесём этим людям? Счастливыми, близких убив, мы не будем. Хотя кауравы полны вероломства, Не видят греха в истребленье потомства, Но мы-то, видавшие ужас злодейства, Ужели погубим родные семейства? Замыслили мы ради царства и власти Родных уничтожить. О грех, о несчастье! О, пусть без оружья, без всякой защиты, Я лягу потомками Куру убитый!» Так Арджуна молвил на битвенном поле, На дно колесницы поник полон боли, Лицо закрывая, слезами облитый, Он выронил стрелы и лук знаменитый. Познавши томящую боль и страданья, От Кришны услышал он речь назиданья: «Как можно пред битвою битвы страшиться! Смятенье твоё не достойно арийца, Оно не дарует на поприще брани Небесного блага и славных деяний. Отвергни ,о Арджуна, страх и бессилье. Восстань, чтоб врагов твои стрелы разили!» Арджуна стенал: «Как стрелой оперённой Мне с Бхишмой сражаться, с наставником Дроной? Чем их убивать, столь великих деяньем, Не лучше ль в безвестности жить подаяньем? Убив наших близких мы станем ли чище? О нет, мы вкусим окровавленной пищи. Ещё мы не знаем, что лучше в сраженье — Врагов победить, иль познать пораженье? Мы жизнью своей наслаждаться не сможем, Когда Дхритараштры сынов уничтожим. Я — твой ученик. Ты учил меня долго, Но в суть не проник я Закона и Долга. Поэтому я вопрошаю Могучий, Ты должен мне ясно ответить, — что лучше? Мне счастья не даст, ибо сломлен скорбями, Над смертными власть, или власть над богами. И вот почему я сражаться не стану!» Сказал и замолк, в сердце чувствуя рану. А Кришна, с улыбкой загадочно глянув, Ответил тому, кто скорбел меж двух станов: «Мудрец, исходя из законов всеобщих, Не должен жалеть ни живых, ни усопших. Мы были всегда — Я и ты — и все люди подобны нам. Вечно и впредь мы пребудем. Как в теле, что всем в этом мире досталось, Сменяются детство, и зрелость, и старость — Сменяет так личность тела, и смущенья Не ведает мудрый в ином воплощенье. Есть в чувствах телесных: и радость, и горе, Есть холод и жар, но пройдут они вскоре. Мгновенны они,и не будь с ними связан, О Арджуна, ты обуздать их обязан! Лишь тот, ставший мудрым, бессмертья достоин, Кто стоек в несчастье, кто в счастье спокоен. Тела преходящи, мертва их отдельность, Лишь вечного духа жива беспредельность. Не плачь же о том, что слезы не достойно, И если ты воин, — сражайся, как воин! Кто думает будто бы он есть убийца, И тот, кто в бою быть убитым боится — Равно неразумны, равно не бывает И тех, кто убил, и кого убивают. Для духа нет смерти, как нет и рожденья, И нет сновиденья, и нет пробужденья. Извечный, к извечной стремится он цели. Пусть тело мертво, он живёт в мёртвом теле. Кто понял, что дух вечно был, вечно будет, Тот сам не убьёт, и убить не принудит. Смотри, обветшалое платье мы сбросим, А после другое наденем и носим. Так дух обветшалое тело отринув В другом воплощается, старое скинув. В огне не горит он, и в море не тонет, Не гибнет от стрел, и от боли не стонет. Он — неопалимый и неуязвимый, И неувлажняемый, неиссушимый. Он — всепроникающий и вездесущий, Недвижный, устойчивый, вечно живущий. Так должен ли ты предаваться печали Поняв, что неявлена личность вначале, Становится явленной в середине, Неявленность вновь обретя при кончине. Кто духа не видел подумает: чудо! И тот, кто увидел подумает: чудо! А третий о нём с изумленьем внимает, Но даже внимающий — не понимает. Всегда он бессмертен, в любом воплощеньи. Так может ли смерть принести огорченье? Исполни свой долг назиданье усвоя: Воитель рождён ради правого боя. Воитель в сраженье вступает считая, Что это — ворота отверстые рая. А если от битвы откажешься правой, — Ты грешный расстанешься с честью и славой. Ты будешь позором покрыт, а бесчестье Для воина горше, чем гибель в безвестье. Отважные скажут: «Он струсил в сраженье». Презренье придёт, и уйдёт уваженье. Насмешки и брань ты услышишь к тому же От недругов злобных. Что может быть хуже? Убитый, — достигнешь Небесного Сада, Живой, — на Земле насладишься, как надо. Поэтому, Арджуна, встань и решенье прими, И вступи, многомощный, в сраженье! Признав, что удача подобна потере, Что горе и счастье равны в полной мере, Признав, что победе равно пораженье, — В сраженье вступи, чтоб не впасть в прегрешенье. Услышал ты доводов разума много, Внемли же чему учит светлая йога. К законам её приобщиться готовый, Возмездия (кармы) разрушишь оковы. На этом пути все усилья успешны, Велики они, потому что безгрешны. И смерть не страшна, если даже досталась Тебе этой благости самая малость. На этом пути разум целен и прочен, У прочих — безволен, расплывчат, неточен. Так брахманы Веды читая бесстрастно, Твердят всем цветисто: «Лишь небо прекрасно! Исполните все предписанья, обряды — Достигнете власти и райской отрады!» Но разум, что к власти исполнен пристрастья Не знает самадхи, восторга и счастья. Относятся Веды к трём гунам — к трём свойствам Природы со всем её бренным устройством. Отвергни три гуны, стань вольным и цельным, Избавься от двойственности с безпредельным. Так, Веды нужны лишь как воды колодца, Чрез знание Вед Дух Святой познаётся. Итак, не плодов ты желай, но деянья, А ради плодов прекрати ты старанья. К плодам не стремись, не нужна их услада. Однако, бездействовать также не надо. Несчастье и счастье — земные тревоги — Забудь. Пребывай в равновесии — в йоге. Пред йогой ничто все дела, ибо ложны, А люди, что жаждут удачи — ничтожны. Грехи и заслуги отвергни ты разом. Кто к йоге пришёл, тот постиг Высший разум. Отвергнув плоды, сбросив путы рожденья, Достигнешь полёта и освобожденья. Когда к заблужденьям не будешь причастен, Ты станешь от них отрешённый, бесстрастен К тому, что услышишь, к тому, что услышал. Из дебрей ты шёл, и к простору ты вышел. Как только твой разум осилит Писанье, Ты к йоге придёшь, утвердясь в Созерцаньи». Арджуна спросил: «Есть ли признак, примета У тех, кто достиг Созерцанья и Света. Какие поступки, слова и дороги, У мудрого, светлой достигшего йоги». И Кришна ответил ему благосклонно: «Когда человек от желаний свободный, Привержен лишь радости в нём заключённой, Тогда он — святой, от всего отрешённый. Кто в счастье спокоен, и стоек в несчастье, Не ведает гнева, и страха, и страсти, И не ненавидит, и не вожделеет, Тот к йоге всей сутью своей тяготеет. И если, как лапы свои черепаха, Вбирает он чувства свои, чтоб от праха Отвлечь их, от вкуса к бездушным предметам. Его ты узнаешь по этим приметам. Предметы уходят, предел им назначен, Но вкус к ним ещё мудрецом не утрачен. Он вкус к наслажденьям в себе уничтожит, Как только увидеть он Высшее сможет. Ведь, даже идущий путём наилучшим Порой подчиняется чувствам кипучим. Но их обуздав он придёт к Высшей Цели, И станет свободным безвольный доселе. Где чувства господствуют — там вожделенье, А где вожделенье — там гнев, ослепленье, Там меркнет познанье. Да ведает всякий, Так гибнет дитя человечье во мраке! А тот, кто добился над чувствами власти — Попрал отвращенье, не знает пристрастий, — Кто их навсегда подчинил своей воле — Достиг просветленья, избавясь от боли. И сердце с тех пор у него непорочно, И разум его утверждается прочно. Вне йоги к разумным себя не причисли. Вне ясности нет созидающей мысли. Вне творческой мысли нет мира, покоя. А где вне покоя, и счастье людское? То сердце, что радостей алчет и просит, У слабого в йоге весь разум уносит, Как ветер стремительно и невозбранно Уносит корабль по волнам океана. Так знай же, могучий на битвенном поле: Там разум и мудрость, где чувства в неволе. Всё то, что для всех сновиденье — есть бденье, Того, кто своё пересилил хотенье. А бденье всего, что познало рожденье, Для истинно мудрого — есть сновиденье. Как реки текут в океан полноводный, Вот так для предметов есть доступ свободный К уму мудреца, он пребудет в покое, Но только не алчущий благо людское». Арджуна спросил: «Если мне в назиданье Превыше деянья Ты ставишь познанье. Тогда почему, Разуменьем Богатый, На страшное дело толкаешь меня Ты? Сознанье туманишь двусмысленной речью. Ответь же мне ясно, где благо я встречу?» И Кришна сказал: «Для стремящихся к йоге, Я прежде уже указал две дороги. Для тех, кто стремится ко мне, в назиданье Есть йога познанья и йога деянья. В бездействии ты не обрящешь блаженства. Кто дела не начал — тот чужд совершенства. Однако, без действий никто не пребудет. Ты хочешь того, иль не хочешь, принудит Природа тебя; нет иного удела. И ей повинуясь ты делаешь дело. Кто чувства поправ, всё же помнит в печали Предметы, что чувства его услаждали, Тот связанный следует ложной дорогой. А тот, о сын Кунти, кто волею строгой Все чувства поправ, йогу действия начал, На верной дороге себя обозначил. Поэтому, действуй! Бездействию дело Всегда предпочти. Отправления тела И-то без усилий свершить невозможно. Деянье — надёжно, бездействие — ложно! Оковы для мира, бездушны и мертвы — Дела, что свершаются не ради Жертвы. Остатками Жертвы питаясь, все чище От этой становятся праведной пищи. А люди, которые Жертв не свершают, Всё сами съедая — греховность вкушают. И тот, кто Служенью и Жертве враждебен — Игралище чувств. И кому он потребен? Лишь тот, кого Атман насытил всецело, Кто в Атмане счастлив — свободен от дела. В сём бренном твореньи не видит он цели, В несделанном деле, и в сделанном деле. Он самопознания выбрал дороги Ни в чьей на Земле не нуждаясь подмоге. Итак, делай то, что ты делать обязан. Блажен, кто творя ни к чему не привязан. Тем Джанака славен был царь и другие, Что мудро дела совершали благие. И ты, поддержания мира во имя, Служи, делай благо делами своими. Кто выше других, тот учитель по праву. Он всех своему подчиняет уставу. Создал Я три Мира, свершил все свершенья, Но действия не прекращаю движенья. А если б не действовал Я, то в безделье Все люди бы жить, как и Я захотели. Исчезли б миры, если б дел Я не множил, Сословья смешав, Я б людей уничтожил. Как действуют в путах деяний невежды, Вот так же и мудрый, исполнен надежды, К плодам непривязан, ко Мне обращенный, Деянья свершает для блага Вселенной. Кто черпает мудрость в сём Знаньи высоком, Незнающих пусть не смутит ненароком. Они пребывая в своём заблужденье, Деянием в йоге придут к просветленью. Здесь в Майи владениях вечная сила — Деяния гун. Кого ж ослепила Гордыня, решают: «Мы делаем сами». Но тот, кто взирает познанья глазами, Поймёт, что единая сущность — основа И чувств и предметов, что снова и снова Три гуны сменяют друг друга в природе, — И к ним непривязан, достигнет свободы. Но кто совершенным познаньем владеет, — Познавшего несовершенно не смеет Смущать, ибо что разумеет незрячий? А ты, о воюющий, действуй иначе. От самости, от вожделенья избавлен, Ты каждым поступком ко Мне будь направлен. С любовью всегда будь Мне предан глубоко. Сражайся, и ты не услышишь упрёка. Разумный ученье Моё постигая, И веря, что эта стезя есть благая, Без ропота действуя долгие годы, Одним лишь служеньем достигнет свободы. А тот, кто Моё отвергает ученье, Кто ропщет, к предметам питая влеченье — Погибнет безумный, познанья лишённый! Ты понял ли Арджуна эти законы? Природе всегда всё живое подвластно. И даже мудрец поступает согласно Природе своей. Так к чему противленье? И чувств отвращенье, и чувств вожделенье В предметах телесных — и то, и другое — Враги. Отврати их владычество злое! Исполнить, пусть плохо, свой долг самолично Важней, чем исполнить чужой, сверхотлично. Погибнуть, свой долг исполняя — прекрасно, А долгу чужому служенье — опасно!» Арджуна спросил: «Что же это от века Всегда побуждает на грех человека. К тому ж, как и впредь, вопреки его воли?» И Кришна причастный учительской доле ответил: «Как зеркало — пылью, огонь — тёмным дымом, Как плёнкой — зародыш, так ненасытимым Желанием всё мирозданье одето. Желание — недруг познанья и света, Враг мудрости, мудрость ввергает в пыланье. То — алчное пламя в обличье желанья. В предметах и чувствах оно пребывает, Людей ненасытное с толку сбивает. А ты, обуздав свои чувства сначала, Врага порази, чья утроба взалкала. Знай: чувства важнее, чем тело, Ум выше чувств, разум выше ума, Но сама душа выше материи тленной. Себя утвердив в этой сути отменной, Врага уничтожь. Да обрящет кончину Противник надевший желанья личину!» Арджуна спросил: «Что же выше Ты ставишь? Гляжу: отреченье от действий Ты славишь, Но хвалишь Ты так же и действия йогу. Что лучше?» … И Кришна развеял тревоги: «К высокому благу ведут обе йоги. Но йоги деянья важнее значенье. Она превосходит от дел отреченье. Тот есть отречённый, кто делая дело, Отринул плоды и желания тела. «Две йоги различны!» — глупец поучает. Но знай преуспевший в одной получает Обеих плоды, ибо слиты даянья, И йоги познанья, и йоги деянья. Без бхакти (любви) отреченье труднее. И праведник, вместе с любовью скорее, И гнев победит, и отринет желанья, Ко мне одному устремясь в Созерцаньи. Возвысится мыслью в стремлении светлом, И действуя не загрязнится при этом. Кто Истину зная добро насаждает «Не делаю я ничего, — рассуждает,— Касаясь, вкушая, внимая, взирая, Дыша, говоря, выделяя, вбирая». Встаёт ли с восходом, ко сну ли отходит, Он праведный ведает, что происходит — «То чувств и предметов телесных общенье, А я не участвую в этом вращенье». Кто действует Мне посвящая деянья, Того не касается Майи влиянье. Не так ли скатившись, от пыли очистив, Вода не касается лотоса листьев? Свободный, с предметами чуждый общенья, Во имя благого самоочищенья, Всем: разумом, мыслями, чувством и телом Пусть действует, дело избравший уделом. Отвергший плоды обретает отраду. Кто жаждет плодов попадает в засаду. Счастливец в покое живёт благодатном, Не действуя в городе девятивратном. Разумный всегда в равновесье. В покое Сей мир победил, превзошёл всё земное. И не умирая, и не возрождаясь Пребудет он в Духе Святом наслаждаясь. В слоне и в корове, в жреце и в собаке, И в тех, кто собак поедает во мраке, И в том, что дряхлеет, и что созревает Единую сущность мудрец прозревает. Не станет, достигнув покоя, бесстрастья, От счастья смеяться, страдать от несчастья. Так, Духа всесущего видя главенство И преданный Мне да вкусит он блаженства. Так тот, кто ещё не дождавшись кончины, Равно, и отрады презрел, и кручины, Свой гнев пересилил и чувств самовластье, Обрёл настоящее, прочное счастье. Кто светится внутренним счастьем, не внешним, Тот вечно со Мной, даже и в мире здешнем. Мне всё посвятивший, мудрец безупречный, Приходит к свободе, и высшей, и вечной. Познавши Меня — всех миров Господина, Того, кто есть подвига первопричина, Кто жертвы вкушает любя всё живое, Мне преданный бхакта пребудет в покое!» Арджуна пропел: «Велика Твоя милость. Исчезла незрячесть, в пути озарилось. Я стоек, не знаю сомненья былого. Твоё, Безупречный, исполню я слово!»
Яна: АФГАНСКИЙ МУРАВЕЙ Русский парень лежит на афганской земле. Муравей-мусульманин ползёт по скуле. Очень трудно ползти... Мёртвый слишком небрит, и тихонько ему муравей говорит: «Ты не знаешь, где точно скончался от ран. Знаешь только одно — где-то рядом Иран. Почему ты явился с оружием к нам, здесь впервые услышавший слово «ислам»? Что ты дашь нашей родине — нищей, босой, если в собственной — очередь за колбасой? Разве мало убитых вам, — чтобы опять к двадцати миллионам ещё прибавлять?» Русский парень лежит на афганской земле. Муравей-мусульманин ползёт по скуле, и о том, как его бы поднять, воскресить, муравьёв православных он хочет спросить, но на северной родине сирот и вдов маловато осталось таких муравьёв. 1983 (Евтушенко)
Ветер: Всем дочкам посвящается... Папино чудо Закончился ужин, помыта посуда, Но спать не ложится папино чудо Косички узлом, босиком, и в ночнушке, Повсюду разбросаны пазлы, игрушки, Ковёр в странных пятнах, кот Васька — в помаде, В коляске сидит, как танкист на параде, Фломастером красным, и синим немного, Расписаны стены, как фрески Ван-Гога… Но как по команде исчезли заботы, Как только папуля приходит с работы. Забралась на руки, забыв про игрушки, Уже что-то тихо щебечет на ушко, А папа, балдея, громко хохочет, Усами колючими щёку щекочет, Глазами влюблёнными смотрит на дочку, Которая спать ну ни капли не хочет! Но стоит начать папе новую сказку, Как сразу у ангела чешутся глазки… И в мягкой кроватке с лисой и верблюдом, Во сне улыбается папино чудо.
bilamarusja: Ветер
Ветер: Шестое чувство Прекрасно в нас влюбленное вино И добрый хлеб, что в печь для нас садится, И женщина, которою дано, Сперва измучившись, нам насладиться. Но что нам делать с розовой зарей Над холодеющими небесами, Где тишина и неземной покой, Что делать нам с бессмертными стихами? Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать. Мгновение бежит неудержимо, И мы ломаем руки, но опять Осуждены идти всё мимо, мимо. Как мальчик, игры позабыв свои, Следит порой за девичьим купаньем И, ничего не зная о любви, Всё ж мучится таинственным желаньем; Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Еще не появившиеся крылья; Так, век за веком — скоро ли, Господь? — Под скальпелем природы и искусства, Кричит наш дух, изнемогает плоть, Рождая орган для шестого чувства. Н. Гумилев
маэстро: 10-летний мальчик - Лев Протасов из Екатеринбурга в прошлом году написал стихотворение, которое вызвало бурю эмоций у читателей. Мал ещё, но рассудить я в силе, И никто меня не упрекнёт — Нет страны, прекраснее России! Этот вывод знаю наперёд! Вырасту — поезжу я по миру. И уверен, к берегам Родным, Будет тяга непреодолимой, Хоть откуда — но вернусь я к ним! Потому, что Русский я по Духу! Потому, что Русь — моя Земля! Потому, что Мать моя — Славянка И меня в России родила! Потому, что здесь мой дом и школа! Дед, Отец и все мои друзья, Русская, любимая Природа, Речь родная, здесь моя Семья! Потому, что Прадед мой по крови За Россию нашу — в землю лёг! Подвиг наших воинов-героев Знаю — помнит не один народ! От чумы коричневой всю Землю Русские солдаты сберегли. Не подвластен подвиг их забвенью. Поклонюсь им в пояс до земли! «Псы» сейчас на Мать-Россию лают Вместе с ней я эту боль приму. Вырасту, окрепну, возмужаю И тебе, Родная, помогу! Ты сейчас немного приболела, Ничего, Россиюшка, крепись! Как и прежде на меня надейся, Не сдавайся, Матушка, — держись! Встанешь ты — великой и могучей, Расцветёшь, как яблонька весной! Для меня ты будешь самой лучшей! Самой ненаглядной и Родной!
лабиринт: Вечерний Киев... Как теперь его узнать...По обе стороны кровавых баррикадСтоит народ и он ни в чём не виноват…А эта троица и тот, кто на постуОпять дерутся за портфели на лету…И те, кто в форме, это тоже наш народ…Он на работе, но какой-то идиотИз радикального движения… извне…Стреляет тихо не в лицо, а по спине…«Святая» троица зомбирует людей…Но очень жалко тех несчастных матерей,Чьи сыновья народ хотели защищать,А им приказ дают сражаться и стрелять…И люди резко перестали быть людьми…Пускай политики воюют, чёрт возьми…А вы вернитесь к тем, кто вами дорожитИ у экранов от волнения дрожит…Голосовали за одних… Жилось не так…Голосовали за других… Опять бардак…Сгорела совесть под покрышками в ночи…Опять на сцене то шуты, то палачи…И там, и там у вас есть дети и семья…А на майдане правда горькая своя:Не будет лучше ни с одним и ни с другим…Не для войны, а для любви детей растим…Я не за «Беркут» и совсем не за майдан…Я лишь за то, чтоб дети шли домой без ран:И те, кто мирно за идею там стоят,И те, кто в форме, но стране служить хотят…Мы рождены, чтоб быть счастливыми и всё!Так на какие баррикады вас несёт?Там, в центре Киева детишки плохо спят,Ведь по ночам стреляют, жгут, стучат, кричат…Читайте библию… Нет мира на войне…А от политики стал грязным даже снег…Европа глянет, как «дружны» между собой,Сама сбежит от нас подальше в час лихой…Остановитесь… Может хватит воевать?Вечерний Киев… Как теперь его узнать?Хотели лучше? Получилось, как всегда…У нас политика – народная беда… Ирина Самарина-Лабиринт, 2014
Виктор-2: В воду тень от стены роняя, На крутых берегах тогда, Часовых по ночам меняя И Великую Русь охраняя, Город Себеж возник в те года. Шесть веков пролетело с тех пор. И живет этот город сам. Проплывают туманы с гор, Чтобы здесь в синеве озер, Окунувшись-опять к небесам. Сосны с ветром неспешно играют, И построились волны в ряды. Гордо лебеди там проплывают, И счастливыми дети бывают, Когда кормят тех птиц у воды. Вдохновенье черпает в красотах поэт, Для художников - высший полет. Здесь родился Зиновий Гердт, Колыбель его творческих лет В этом городе вечно живет. Себеж вновь охраняет границы, Рядом Латвия и Беларусь. Каждый городом может гордиться, Как ответственно,гордо трудиться, Защищая Великую Русь.
полная версия страницы