Форум » Поэзия и проза » СТИХИ » Ответить
СТИХИ
WANDY: НАШИ ГОДЫ Проходят дни - и мы стареем Но точно знаю - никогда Мы никогда не постареем Хотя бы даже для себя [more]Мы никогда не постареем, - Начала нету без конца Мы колоски свои посеем На поле нашего отца Сейчас одна у нас подпора Один закон – ни дать, ни взять Когда нам плохо – нам опора – - Ты уж прости – старушка мать Да я и сам уже старею, /Я при отце был молодым/ Но жизнь все бьет меня по шее Все ждет, что стану я седым… Проходят годы – мы гадаем Когда последний час пробьет И от незнания страдаем И мучаемся наперед И час придет, нежданно, сразу, С косой ли, с серпом ли, не знаю Еще не пробовал ни разу, Но на лицо ее узнаю! НОВЫЙ ДЕНЬ Новый день, новый день – будто силы он дал Будто не было всех передряг, Это значит вчера я, наверно, устал Значит прожил вчера я не зря Новый день. И с утра мне дышать так легко Нет, и вправду легко мен дышать, Я иду, нет – бегу по росе босиком Долгожданное утро встречать Я не бегал давно, чтоб вот так – босиком По камням, по траве, по песку Все равно – хоть засыпьте кругом все стеклом Все равно босиком пробегу --- Что то солнце захандрило - Или постарело Меньше чем полдня светило И за сопку село Солнце падало за склон Все в морщинах, Раньше нежный луч, был он Жестким, как щетина Скольких встретило оно, Скольких проводило Вот лишь нам не суждено Провожать светило. --- Я рад быть всеми презираем, Быть не своим. Не уважаем. Забытым в прошлом. Но за то Тогда бороться есть за что. --- О музы томное влеченье Когда, отрекшись от всего Ни снов чудесные явленья И никакие развлеченья Ни боль, ни радость, ни сомненья Уже не значат ничего Б. Васильев[/more]
Лодочник: ЖАРА Всезнающей, вещей старухе И той не уйти от жары. И с ревом проносятся мухи, И с визгом снуют комары, И жадные липнут букашки, И лютые оводы жгут, - И жалобно плачут барашки, И лошади, топая, ржут. И что-то творится с громилой, С быком племенным! И взгляни - С какою-то дьявольской силой Все вынесут люди одни! И строят они и корежат, Повсюду их сила и власть. Когда и жара изнеможет, Гуляют еще, веселясь!..
Яна: Семен Кирсанов СТРОКИ В СКОБКАХ Жил-был — я. (Стоит ли об этом?) Шторм бил в мол. (Молод был и мил...) В порт плыл флот. (С выигрышным билетом жил-был я.) Помнится, что жил. Зной, дождь, гром. (Мокрые бульвары...) Ночь. Свет глаз. (Локон у плеча...) Шли всю ночь. (Листья обрывали...) «Мы», «ты», «я» нежно лепеча. Знал соль слез (Пустоту постели...) Ночь без сна (Сердце без тепла) — гас, как газ, город опустелый. (Взгляд без глаз, окна без стекла). Где ж тот снег? (Как скользили лыжи!) Где ж тот пляж? (С золотым песком!) Где тот лес? (С шепотом — «поближе».) Где тот дождь? («Вместе, босиком!») Встань. Сбрось сон. (Не смотри, не надо...) Сон не жизнь. (Снилось и забыл). Сон как мох в древних колоннадах. (Жил-был я...) Вспомнилось, что жил. (1974)
Лодочник: МОРОЗ НА СТЕКЛАХ На окнах, сплошь заиндевелых, Февральский выписал мороз Сплетенье трав молочно-белых И серебристо-сонных роз. Пейзаж тропического лета Рисует стужа на окне. Зачем ей розы? Видно, это Зима тоскует о весне.
Лодочник: хочу небес синеву, хочу мороза вдохнуть, хочу узор по стеклу, хочу я снега на грудь.
Nell: Лодочник , присоединяюсь!
figliar: Нам грустно когда небо под ногами Не радует нас длинная зима Жара, как все мы от нее устали Эгрегором еще нас "запугали" Найти улыбку на лице получится едва ли... Но даже липы листья поменяли Исполнив тему жизни торжества...
Яна: Народ, но мы же, право, не уроды! Чего нам на Судьбу свою пенять? Ведь у природы нет плохой погоды! Ну, сколько можно это повторять? Придёт зима с суровым снежным ветром, Мы затоскуем снова в январе... По воздуху, теплом шальным согретом, По солнцу яркому и по жаре.
Яна: Пришла - деловито, за рыком, за ростом, взглянув, разглядела просто мальчика. Взяла, отобрала сердце и просто пошла играть - как девочка мячиком. (Маяковский)
Лодочник: Мы были лучше, когда сидели на мели. Как мы любили, как жгли мосты , как ночи жгли! Как было свято однажды брошенное- верь, И словно небо не закрывалась наша дверь. Какие звезды светили нам, горели в нас! Мы жили в душах, мы жили в отраженьи глаз. Миры и страны нам открывались без ключа. Какие темы нам приходили по ночам! Наш путь был светел –за горизонт, за облака. Мы шли как дети – плечом к плечу, в руке- рука. Дождем умыты, открыты солнцу и ветрам, мы жили верой В "когда-нибудь" и в "где-то там" Мели метели, не заметая наших лиц, А дни летели как стаи перелетных птиц. Мы обитали на берегах большой реки. И не давали в обиду наши родники.
Яна: Беги, беги, Кровью дыша. Сзади враги Идут не спеша. Стучат патроны, Хохочет рожок. Хрипом, стоном Каждый прыжок Пуля в лопатку Под дружный смех. Ах, как сладко Пахнет красным снег. Алым на белом Следов стежки. Уйти за пределы Не пустят флажки. Свинцовые смерти Врываются в тело. Юлою вертится Красный на белом. Бесполезен Последний бросок. Милосерден Контрольный в висок. В бок сапоги. Дичь хороша. Беги, беги На небо душа. ©goos
Пилот: Яна, зацепило...
Яна: Пилот да уж.. там ещё фото было...
Яна: Неостывшие звёзды Владимир Сапронов Этой ночи теперь не вернуть, Как в костре отпылавшей берёсты… На заре, домерцав на ветру, В рощу падали частые звёзды. Ты теснее прижалась к плечу. Где-то иволги слышался голос. Вороша догорающий хворост, Ты спросила: – О чём я молчу? Я пошёл – и раздвинул кусты, И извлёк, о терновник поранен, Тот осколок упавшей звезды, Что сулил нам свершенье желаний. И отдал тебе в руки из рук. И тотчас же, счастливый и глупый, Я наткнулся нечаянно вдруг На твои раскалённые губы! Как смеялась ты! Зубы – как снег! А глаза – родниковые донца! И дробился на искры твой смех О лучи восходящего солнца. …Много срублено в роще берёз. Много сердцу обещано смолоду. С той поры много на небе звёзд Жерновами зари перемолото. У какого теперь ты огня Клонишь голову так же покорно? Кто другой достаёт для тебя Неостывшие звёзды из тёрна? http://www.stihi.ru/2010/08/11/3399
Ветер: Федор Тютчев ДВА ГОЛОСА 1 Мужайтесь, о други, боритесь прилежно, Хоть бой и неравен, борьба безнадежна! Над вами светила молчат в вышине, Под вами могилы - молчат и оне. Пусть в горном Олимпе блаженствуют боги: Бессмертье их чуждо труда и тревоги; Тревога и труд лишь для смертных сердец... Для них нет победы, для них есть конец. 2 Мужайтесь, боритесь, о храбрые други, Как бой ни жесток, ни упорна борьба! Над вами безмолвные звездные круги, Под вами немые, глухие гроба. Пускай олимпийцы завистливым оком Глядят на борьбу непреклонных сердец. Кто ратуя пал, побежденный лишь роком, Тот вырвал из рук их победный венец.
Яна: Николай Асеев ПРОСТЫЕ СТРОКИ Я не могу без тебя жить! Мне и в дожди без тебя - сушь, Мне и в жару без тебя - стыть. Мне без тебя и Москва - глушь. Мне без тебя каждый час - с год, Если бы время мельчить, дробя; Мне даже синий небесный свод Кажется каменным без тебя. Я ничего не хочу знать - Слабость друзей, силу врагов; Я ничего не хочу ждать, Кроме твоих драгоценных шагов. 1960
EUR: Автор: Самуил Маршак Где тут Петя, где Сережа? Друг на друга так похожи Комаровы-братья. Где тут Петя, где Сережа, - Не могу сказать я. Только бабушка и мать Их умеют различать. Не могу я вам сказать, Кто из них моложе. Пете скоро будет пять И Сереже Тоже. --- Петя бросил снежный ком И попал в окошко. Говорят: в стекло снежком Угодил Сережка. Это кто разбил мячом Чашку на буфете? Петя был тут ни при чем, А попало Пете. --- Доктор смешивает их, - Так они похожи! Пьет касторку за двоих Иногда Сережа. В праздник папа всю семью Угощал мороженым. Петя долю съел свою, А потом - Сережину. --- Поступили в детский сад Петя и Сережа. Пете новенький халат Выдали в прихожей. А Сереже говорят: - Жадничаешь больно! Получил один халат, И с тебя довольно! --- Няня Петю без конца Мягкой губкой мыла, Чтобы смыть с его лица Синие чернила. Смыла губкой полосу На щеке и на носу. Только кончила купать - Весь в чернилах он опять! Няня мальчика журит: - Петя! Это что же?! А Сережа говорит: - Няня, я Сережа! --- К парикмахеру идут Петя и Сережа. Петю за руку ведут И Сережу тоже. Парикмахер через миг Петю наголо остриг. Голова его теперь На арбуз похожа. Только вышел он за дверь, В дверь вошел Сережа... Парикмахер говорит: - Ты ж недавно был обрит! Я еще твоих волос Не стряхнул с халата, А уж ты опять оброс. Вон какой лохматый! Видно, волосы растут У тебя за пять минут! Парикмахерских для вас Хватит ли на свете, Если в час по десять раз Стричься будут дети?.. --- Вот однажды к ним во двор Перелез через забор Озорной мальчишка - Перепелкин Гришка. Гришка - парень лет восьми, Этакий верзила! - А пред младшими детьми Хвастается силой. Говорит он: - Эй, мальки! Побежим вперегонки! Объявляю летний кросс - От крыльца к сараю. Три щелчка мне дайте в нос, Если проиграю! Или я, ребята, вам Три щелчка на память дам! Любит Гришка обижать Тех, кто помоложе. Но согласен с ним бежать Комаров Сережа. А уж Петя Комаров У ворот сарая Притаился между дров, Гришку поджидая. Раз-два-три-четыре-пять! Гришка бросился бежать. Добежал он, чуть дыша, Обливаясь потом, И увидел малыша, Подбежав к воротам. Был он очень удивлен, Даже скорчил рожу, Оттого что принял он Петю за Сережу. - Слишком тихо ты бежишь! - Говорит ему малыш. - Сядь-ка, длинноногий, Отдохни с дороги! - Не хочу я отдыхать, Побежим с тобой опять! В десять раз быстрее Бегать я умею! - Ладно! - Петя говорит. - Добежим до дома. Кто кого опередит, Даст щелчка другому! Раз-два-три-четыре-пять! Гришка кинулся бежать. Все быстрей и все быстрей Мчится он вприпрыжку... А Сережа у дверей Поджидает Гришку. - Ну-ка, Гришка, где твой нос? Проиграл ты этот кросс! --- Говорят, что с этих пор Не ходил ни разу К братьям маленьким во двор Гришка долговязый.
Лодочник: Солдат спускается с пригорка, С семьёю встреча впереди. Медаль "За взятие Нью-Йорка" Я вижу на его груди. Я вижу: дочка его Танька На речку гонит двух гусей, Где с башни натовскового танка Сын Федька ловит карасей.
Лодочник: Она была поэтесса, Поэтесса бальзаковских лет. А он был просто повеса, Курчавый и пылкий брюнет. Повеса пришел к поэтессе. В полумраке дышали духи, На софе, как в торжественной мессе, Поэтесса гнусила стихи: «О, сумей огнедышащей лаской Всколыхнуть мою сонную страсть. К пене бедер, за алой подвязкой Ты не бойся устами припасть! Я свежа, как дыханье левкоя, О, сплетем же истомности тел!..» Продолжение было такое, Что курчавый брюнет покраснел. Покраснел, но оправился быстро И подумал: была не была! Здесь не думские речи министра, Не слова здесь нужны, а дела... С несдержанной силой кентавра Поэтессу повеса привлек, Но визгливо-вульгарное: «Мавра!!» Охладило кипучий поток. «Простите... — вскочил он,— вы сами...» Но в глазах ее холод и честь: «Вы смели к порядочной даме, Как дворник, с объятьями лезть?!» Вот чинная Мавра. И задом Уходит испуганный гость... В передней испуганным взглядом Он долго искал свою трость... С лицом белее магнезии Шел с лестницы пылкий брюнет: Не понял он новой поэзии Поэтессы бальзаковских лет.
Лодочник: Дни миновали счастливые, нет их. Было цветов, сколько сердце захочет. Легче нарвать было сотни букетов, Нежели ныне цветочек. Ветер завыл, и дожди заструились, Трудно найти средь родимого луга, Трудно найти, где цветы золотились Листик любимого друга. Будь же доволен осенним листочком, В дружеской был он руке, хоть не ярок, Будь ему рад, наконец, и за то. что Это последний подарок ! Адам Мицкевич
Зина: Герой печального романа, Ты подружился с наркотой, Ты превратился в наркомана, Душа твоя стала немой! Ты не плохой и не хороший, Не добрый ты, но и не злой. Считаешь, что познал все в жизни, Наказан маковой слезой. Познавший это вечно плачет, Не знавший это не живет, Считаешь ты узнавший нечто, Душа мертва и тело мрет. Ты выбора не оставляешь И жизнь свою коришь не зря, Но жажду «белого», ты знаешь, Ведь утолить ничем нельзя. Ты порождение системы, Дитя Морфея, бога сна, В нирвану впал, и нет проблемы, Вопрос решил ты для себя. Уж слезы близких не волнуют, И мать издергалась давно. Ты, ненавидя себя, знаешь, Что не способен ни на что. И с появлением белой дряни Причину ищешь каждый раз, Беря контроль, ты понимаешь, Что все изменится сейчас. Но не нашел ты в этом жизни. Ведь больше, брат, ты потерял. Страдаю я от этой мысли, Кем был ты, брат, и кем ты стал. VN:RO [1.8.6_1065] Rating: 0.0/10 (0 votes cast)
Лодочник: В степи, покрытой пылью бренной, Сидел и плакал человек. А мимо шёл Творец Вселенной. Остановившись, Он изрек: «Я друг униженных и бедных, Я всех убогих берегу, Я знаю много слов заветных. Я есмь твой Бог. Я всё могу. Меня печалит вид твой грустный, Какой нуждою ты тесним?» И человек сказал: «Я – русский», И Бог заплакал вместе с ним.» Николай Зиновьев
Зина: Ты вернул мое сердце и снова Я свободно, как птица парю. Вспоминаю то чувство и странно От того, что скажу: «Не люблю». Ты недавно приснился мне ночью, Попрощаться наверно пришел. Ты сказал мне короткое: «Здравствуй» И немедля куда-то ушел. Каждый день я глазами искала В светлом городе твой силуэт, Каждый раз моя память теряла Твой сияющий призрачный след. Я сегодня, свободно вздыхая, Ветру нежному тихо шепчу Слово ласковое: «Я прощаю» И на крыльях по ветру лечу. Я в душе сберегу все, что было, Для себя на года сохраню. Я ведь искренне сердцем любила И тебя я ни в чем не виню. Прокричу, глядя в небо: «Спасибо!» Свою душу от бед берегу, Ведь, наверное, это так мило — Я люблю, это значит живу! VN:RO [1.8.6_1065] Rating: 0.0/10 (0 votes cast)
Лодочник: Все в тающей дымке - Холмы, перелески... Здесь краски не ярки И звуки не резки. Здесь медленны реки, Туманны озера, И все ускользает От беглого взора. Здесь мало увидеть, Здесь надо всмотреться, Чтоб ясной любовью Наполнилось сердце. Здесь мало услышать, Здесь вслушаться нужно, Чтоб в душу созвучья Нахлынули дружно. Чтоб вдруг отразили Бездонные воды Всю прелесть застенчивой Русской природы николай рыленков
Зина: А может, взять и все забыть?… Глаза закрыть и рассмеяться, другому радость подарить и больше в прошлом не копаться… Развеять пепел страшных снов, стереть из памяти пароли… А ты на все это готов?.. Ведь это были просто роли. Да, что там…ты давно забыл… слова…молчанье…недомолвки… Но я же знаю! Ты любил! А все другое – ложь! уловки! И я хотела – не могу поджечь тома воспоминаний. Не пожелаешь и врагу таких из прошлого терзаний… Прости меня… и не сердись, мой добрый ангел (тот, что рядом). Прости. Живи. Люби. Смирись… Я вся твоя… и слов не надо. VN:RO [1.8.6_1065] Rating: 0.0/10 (0 votes cast)
Левша: 24 декабря 1971 года V. S. В Рождество все немного волхвы. В продовольственных слякоть и давка. Из-за банки кофейной халвы производит осаду прилавка грудой свертков навьюченный люд: каждый сам себе царь и верблюд. Сетки, сумки, авоськи, кульки, шапки, галстуки, сбитые набок. Запах водки, хвои и трески, мандаринов, корицы и яблок. Хаос лиц, и не видно тропы в Вифлеем из-за снежной крупы. И разносчики скромных даров в транспорт прыгают, ломятся в двери, исчезают в провалах дворов, даже зная, что пусто в пещере: ни животных, ни яслей, ни Той, над Которою - нимб золотой. Пустота. Но при мысли о ней видишь вдруг как бы свет ниоткуда. Знал бы Ирод, что чем он сильней, тем верней, неизбежнее чудо. Постоянство такого родства - основной механизм Рождества. То и празднуют нынче везде, что Его приближенье, сдвигая все столы. Не потребность в звезде пусть еще, но уж воля благая в человеках видна издали, и костры пастухи разожгли. Валит снег; не дымят, но трубят трубы кровель. Все лица, как пятна. Ирод пьет. Бабы прячут ребят. Кто грядет - никому непонятно: мы не знаем примет, и сердца могут вдруг не признать пришлеца. Но, когда на дверном сквозняке из тумана ночного густого возникает фигура в платке, и Младенца, и Духа Святого ощущаешь в себе без стыда; смотришь в небо и видишь - звезда. Иосиф Бродский, январь 1972
Лодочник: ЛЮБОВЬ НЕ КАРТОШКА (Повесть) Арон Фарфурник застукал наследницу дочку С голодранцем студентом Эпштейном: Они целовались! Под сливой у старых качелей. Арон, выгоняя Эпштейна, измял ему страшно сорочку, Дочку запер в кладовку и долго сопел над бассейном, Где плавали красные рыбки. «Несчастный капцан! Что было! Эпштейна чуть-чуть не съели собаки, Madame иссморкала от горя четыре платка, А бурный Фарфурник разбил фамильный поднос. Наутро очнулся. Разгладил бобровые баки, Сел с женой на диван, втиснул руки в бока И позвал от слез опухшую дочку. Пилили, пилили, пилили, но дочка стояла как идол, Смотрела в окно и скрипела, как злой попугай: «Хочу за Эпштейна».— «Молчать!!!» — «Хо-чу за Эпштейна». Фарфурник подумал... вздохнул. Ни словом решенья не выдал, Послал куда-то прислугу, а сам, как бугай, Уставился тяжко в ковер. Дочку заперли в спальне. Эпштейн-голодранец откликнулся быстро на зов: Пришел, негодяй, закурил и расселся как дома. Madame огорченно сморкается в пятый платок. Ой, сколько она наплела удручающих слов: «Сибирщик! Босяк! Лапацон! Свиная трахома! Провокатор невиннейшей девушки, чистой как мак!..» «Ша...— начал Фарфурник.— Скажите, могли бы ли вы Купить моей дочке хоть зонтик на ваши несчастные средства? Галошу одну могли бы ли вы ей купить?!» Зажглись в глазах у Эпштейна зловещие львы: «Купить бы купил, да никто не оставил наследства». Со стенки папаша Фарфурника строго косится. «Ага, молодой человек! Но я не нуждаюсь! Пусть так. Кончайте ваш курс, положите диплом на столе и венчайтесь — Я тоже имею в груди не лягушку, а сердце... Пускай хоть за утку выходит — лишь был бы счастливый ваш брак. Но раньше диплома, пусть гром вас убьет, не встречайтесь. Иначе я вам сломаю все руки и ноги!» «Да, да...— сказала madame.— В дворянской бане во вторник Уже намекали довольно прозрачно про вас и про Розу,— Их счастье, что я из-за пара не видела, кто!» Эпштейн поклялся, что будет жить как затворник, Учел про себя Фарфурника злую угрозу И вышел, взволнованным ухом ловя рыданья из спальни. Вечером, вечером сторож бил В колотушку что есть силы! Как шакал Эпштейн бродил Под окошком Розы милой. Лампа погасла, всхлипнуло окошко, В раме — белое, нежное пятно. Полез Эпштейн — любовь не картошка: Гоните в дверь, ворвется в окно. Заперли, заперли крепко двери, Задвинули шкафом, чтоб было верней. Эпштейн наклонился к Фарфурника дщери И мучит губы больней и больней... Ждать ли, ждать ли три года диплома? Роза цветет — Эпштейн не дурак: Соперник Поплавский имеет три дома И тоже питает надежду на брак... За дверью Фарфурник, уткнувшись в подушку, Храпит баритоном, жена — дискантом. Раскатисто сторож бубнит в колотушку, И ночь неслышно обходит дом. <1910>
magnus: О, как ничтожны ты и я Перед нависшею судьбой, И живы мы, пока друзья Стоят всегда за нас стеной. И что мы можем - можем жить, Еще, конечно же, любить, Приятель, выбрось камень свой, Наполним Небо Добротой... Дебатов много - шум и гам, Один кричит: "Я не отдам! ", Другой кряхтит: "Мы не начнем... " Вот так уж сорок лет живем. Да слишком много бурных слов О том, кто болен, кто здоров, Не загреметь бы в мир иной, Наполним Небо Добротой... Эй, там, на крыше, вы и я, Как говорят, одна семья, Снимите с кнопки пальчик свой, Для нас он слишком дорогой. Наш Бог всегда нас всех поймет, Грехи отпустит, боль возьмет. Вперед, Христос, мы за тобой Наполним Небо Добротой DDT
Лодочник: Я снова вижу край далёкий, Где годы первые прошли. Там стены мохом поросли, Остыли радуги на стеклах. И всё в пыли , и стало мне Так грустно, грустно в тишине. Я вышел в сад…Всё глухо, дико, Травою давней поросло. И нет того, что отцвело, И нет того , что отцвело, И только надпись " Вероника", И только надпись "Вероника"… Как будто в сердце, на коре Мне говорит о той поре. Расти, мой сад, зелёным вечно. Как монумент живой, вставай И к небу надпись поднимай. И в небе надпись "Вероника"… Чем больше дней от нас уйдёт, Тем выше имени полёт!.. И нет того, что отцвело, И нет того , что отцвело, И только надпись " Вероника", И только надпись "Вероника"… Чем больше дней от нас уйдёт, Тем выше имени полёт!.. Вероника!… зноў пабачыў я сялiбы, Дзе леты першыя прайшлi. Там сцэны мохам параслi, Вясёлкай адлiвалi шыбы. Усё ў пылу, i стала мне Так сумна-сумна ў цышыне... Я ў сад пайшоу - там глуха, дзiка, Усё травою парасло... Няма таго, што раньш было... Няма таго, што раньш было, I толькi надпiс "Веранiка"... I толькi надпiс "Веранiка" На лiпы ў рэзаны ў кары. Казаў вачам аб тэй пары: - Расцi ўзмацовывайся, дрэва, Як манумент жывый ўставай I к небу надпiс падымай, I к небу надпiс "Веранiка"... Чым боле сходзiць дзён, начэй, Тым iмя мiлае вышэй... Няма таго, што раньш было... Няма таго, што раньш было, I толькi надпiс "Веранiка" I толькi надпiс "Веранiка"... Чым боле сходзiць дзён, начэй, Тым iмя мiлае вышэй... Няма таго, што раньш было... Няма таго, што раньш было, I толькi надпiс "Веранiка"... Чым боле сходзiць дзён, начэй, Веранiка Тым iмя мiлае вышэй: Веранiка Чым боле сходзiць дзён, начэй, Веранiка Тым iмя мiлае вышэй: Веранiка Чым боле сходзiць дзён, начэй, Веранiка Тым iмя мiлае вышэй: Веранiка Чым боле сходзiць дзён, начэй: Веранiка:
Зина: Зина и грибы. Опубликовано: 29.01.2011 | Автор: Скрыт на время конкурса | Рубрика: Свободный Стиль Январь За грибочками в лес.Взял корзинку. Нетерпение гонит- скорей! И соседскую девочку,Зинку, Позову.Пусть,вдвоем веселей. Полем кошеным,тропкой знакомою, Мы к лесочку идем неспеша. Зинка песню мурлычет веселую- Как с корзинкой она хороша! Лес встречает осенними красками, После лета тут желтый покой. И я знаю, идем не напрасно мы, Не пустые вернемся домой. Подберезовик!Ах,подосиновик! Каждый гриб вызывает в ней дрожь. -Знаешь Зина,ты очень красивая, Но поганку вот эту не трож. Лесом,лесом.Полянка заветная, В прошлый раз отдыхали мы здесь. И улыбка едва ли заметная, И во взгляде твоем что то есть! Облака еле тащатся белые- Смотрим в небо упавши в траву. Что ж мы оба такие несмелые? Что ж цветок для тебя не сорву? Не скажу тебе-Зина прелестная, Надоели уже все грибы… Пусть подскажет мне осень чудесная- Я того же хочу,что и ты? VN:RO [1.8.6_1065] Рейтинг: 8.5/10 (2 голос(а)) Улыбнуло.
Даринка: Кружавчики Тосковала по тебе волком. Все казалось в толпе: вон ты! И машины считала похожие, Расстояние чуяла кожей. А в отеле, в надраенных до одури этажах Меня назвали почтительно "госпожа". Этот Питер мне проел нервы: Город тления, причал нерпы. Телефончика междугородие: Ты мне - родинка, ты мне - родина. Рестораны, меню с начинкой из тысячи блюд. - Вы не любите рыбу? - Я? Я Одну люблю До тебя два дня и две ночи. Укрываться от тоски нечем. Сигаретного дыма веночек, Страхов-снов обильная нечисть. И в тисках облаков через Города и поселки - в воздух: "Ты - спасенье мое, леченье От смертельной ветряной оспы." яшка казанова
Тигра: Пусть пройдена страница, И крови пролито пол-литра, Любовь - когда хотят жениться, Всё остальное - виды флирта. Пусть лучше рвётся там, где тонко, Пусть будет больно и некстати, Любовь - когда хотят ребёнка, Всё остальное - мир симпатий. Пусть много зависти и лести На каждой жизненной страничке, Любовь - когда хотят быть вместе, Всё остальное - лишь привычка. Пусть плохо, пусть всё не на месте, Идти по жизни дальше нужно, Любовь - когда два сердца вместе, Всё остальное - это дружба. (автора мой Google не нашел(((
Снежинка: Весна Я иду зелеными лугами, Небо ясное взирает с высоты, Красоту земли топчу ногами И цвету от запахов весны. Расступаясь, голубеют дали, Краскам нет начала и конца. В нашей жизни места нет печали, Грусть не коснется моего лица. Надо жить загадочно и просто, Улыбаться каждому цветку, Не легко потрогать звезды, Но сумею я и все смогу. И весной меня опять спросили, Как ты можешь весело так жить?! Хочется ответить: лишь в России Позволяется так искренне любить!
П_П: Сёма и серый волк (еврейская народная сказка). Возле леса, возле речки жил один еврей в местечке Со своей супругой Ривой, жил, как Бог ему судил, И у этой пары дома подрастал сыночек Сёма, Oн всегда, зимой и летом, в красной кипочке ходил. В красной кипочке шелковой, сам начитанный, толковый, Mатеринскою любовью и вниманием согрет. Ой, дэр татэ мыди бэйнэр, ой, а ингэлэ а шэйнэр, То есть, форменный красавец - хоть пиши с него портрет А за лесом, на опушке, в однобедрумной избушке, У глухого буерака, где растёт чертополох, Проживала Баба Роза - жертва остеохондроза, По анкете, между прочим - Роза Львовна Шляпентох. Ой, у бабушки-старушки ни укропа, ни петрушки, Никаких деликатесов, только хлебушка кусок. Были гуси, были шкварки, а теперь - одни припарки, Всё, как в песне: здравствуй, поле, я твой тонкий колосок! Но зато у Мамы Ривы - куры, гуси, вишни, сливы, Гоголь-моголь для сыночка - он на всё горазд и спор: В красной кипочке гуляет и на скрипочке играет, И не просто "чижик-пыжик" - гамму ля-бемоль-мажор! И когда утихла гамма, говорит сыночку мама: "Надо бабушку уважить, как ведётся на Руси. Положи смычок на полку и бери, сынок, кошёлку И кошерные продукты Бабе Розе отнеси." А в кошёлку Мама Рива уложила всё красиво: Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, Деруны на постном масле и, конечно же, компот. Вот идёт по лесу Сёма, и тропа ему знакома. Помощь бабушке-старушке - вот его священный долг! В красной кипочке из шёлка он идёт, в руке кошёлка, Ничего не замечает, а ему навстречу - Волк. Волк Иванович Свиридов - из матёрых инвалидов, Пострадал уже однажды, обмануть его хитро: Он был ранен в ягодицу, потому что съел девицу В красной шапочке из сказки Шарля, кажется, Перро. Волк сперва стоит на стрёме, а потом подходит к Сёме, Говорит: "Шолом Алейхем! Что за шухер? Тихо, ша! Ты куда идёшь, пархатый, и чего несёшь из хаты?" И ему на это Сёма отвечает, не спеша: "Мне смешны твои угрозы! Я несу для Бабы Розы Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, Деруны на постном масле и, конечно же, компот. В предвкушенье пищи сладкой облизнулся Волк украдкой, Говорит он: "Бабе Розе эти яства не нужны. Я всю жизнь по лесу рыщу, обожаю вашу пищу - Фаршированную рыбу и особо - деруны. А компот, в конечном счёте, посильней, чем "Фауст" Гёте, Так что нечего мне баки забивать своей мурой". "Ни за что я злому Волку не отдам свою кошёлку!" Отвечает Волку Сёма - в красной кипочке герой. Ты, приятель, из аидов, ну а я - из инвалидов, Мне положена диета на гусином на жиру! Что ж ты, красная ермолка, обижаешь злого Волка? Я сейчас пойду и с ходу твою бабушку сожру. Не пойми меня превратно - понесёшь тогда обратно Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, Деруны на постном масле и, конечно же, компот." "Ты мне бабушку не трогай - покараю мерой строгой!" - Красной кипочкой качая, Сёма Волку говорит. "Что ж я, вместо Бабы Розы должен есть кору с берёзы?" Очень нагло отвечает этот злобный инвалид, И помчался на опушку кушать бабушку-старушку, По анкете, между прочим, Розу Львовну Шляпентох. Волк - он тоже знанье копит, у него громадный опыт Поедания старушек всех народов и эпох! В это время Роза Львовна (так зовут её условно) На трёхногом табурете восседает у окна. В однобедрумной избушке нет ни крошки, ни горбушки, Оттого-то Баба Роза, как собака, голодна. Принести ей должен внучек много разных вкусных штучек - Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, Деруны на постном масле и, конечно же, компот. А пока что Баба Роза в состоянии психоза: Голод, знаете, не тётка, всё померкло, мир умолк, Головная боль, икота... Вдруг стучится в двери кто-то. "Кто там?" спрашивает Роза, а в ответ ей: "Это Волк!" "Удивительное дело - я б сейчас и Волка съела!" Так подумала старушка, открывает Волку дверь. Тот сидит в смиренной позе, говорит он Бабе Розе: "Ты меня бы в дом пустила. Не пугайся - чай, не зверь!" А в мозгу у злого Волка бьётся мысль такого толка: "Мол, сожру её, старушку, буду к мольбам глух и нем, Сам оденусь Бабой Розой, и с такой метаморфозой Стану ждать внучонка Сёму, и его я тоже съем. Съем и красную ермолку, и с продуктами кошёлку - Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, Деруны на постном масле и, конечно же, компот." "Ходят, бабка, злые слухи, что помрём мы с голодухи," Волк своею гнусной мордой Бабе Розе тычет в бок. "Ты была бы человеком - поскребла бы по сусекам, Может быть, нашла чего бы, испекли бы колобок." Но старушка Роза Львовна смотрит прямо, дышит ровно. Ой, сегодня будет кто-то Бабе Розе на обед! Вот она подходит к Волку и берёт его за холку, А потом как рот разинет - ам! И всё, и Волка нет. Волк как пища - безыскусный, некошерный и невкусный, Если нет альтернативы - утоляет аппетит, Возникает сытость, дрёма... Зохен вэй, а где же Сёма? Сёма всё ещё по лесу в красной кипочке бежит. Он бежит, роняя слёзы, и несёт для Бабы Розы Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, Деруны на постном масле и, конечно же, компот. Cёма ёжится с опаской - он знаком с народной сказкой, Где несложная интрига разрешается в конце: Вот приходит он в избушку, Волк уже сожрал старушку И лежит под одеялом в бабы-розином чепце, И пойдут, пойдут вопросы, как назойливые осы Почему глаза большие? Почему большой живот? Почему большие уши? Ой, спасите наши души, Сколько можно этой сказкой без конца дурить народ? Но глядит - жива старушка! Где моя большая кружка? В нашей сказке, кроме Волка, всем героям повезло! Здесь пора остановиться. Будем петь и веселиться, Алэ соным афцалухес, то есть - всем врагам назло! Прекратим глотать лекарства, будем есть сплошные яства - Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот, Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке, Деруны на постном масле и, конечно же, компот!
Nell: Навалявшись вдоволь на травке Погуляв с улиткой на склоне, Я, наверно, свалюсь в канавке В своем розовом балахоне. Синий хмель во мне растечется, Тонкий яд кружевного лета, Белый ангел слева смеется, Справа шмель золотого цвета… Через час я буду в порядке, Танцевать, веселиться, прыгать, Эй, Волшебник, копая грядку, Не заденьте меня мотыгой! Встану я, вздохну полной грудью, Вам глаза навстречу открою, Так! Отныне зовите, люди, Меня Розовою Балдою! Всех люблю! Ваша Розовая Балда :) (с)
Служивый: Очень сильно, по настоящему прочитанное Сергеем Безруковым стихотворение Константина Симонова «Горят города по пути этих полчищ...» http://www.youtube.com/watch?feature=player_detailpage&v=YGNg71L9h-U Горят города по пути этих полчищ. Разрушены села, потоптана рожь. И всюду, поспешно и жадно, по-волчьи, Творят эти люди разбой и грабёж. Но разве ж то люди? Никто не поверит При встрече с одетым в мундиры зверьём. Они и едят не как люди — как звери, Глотают парную свинину сырьём. У них и повадки совсем не людские, Скажите, способен ли кто из людей Пытать старика на верёвке таская, Насиловать мать на глазах у детей? Закапывать жителей мирных живыми, За то что обличьем с тобой не одно. Нет! Врёте! Чужое присвоили имя! Людьми вас никто не считает давно. Вы чтите войну, и на поприще этом Такими вас знаем, какие вы есть: Пристреливать раненых, жечь лазареты, Да школы бомбить ваших воинов честь? Узнали мы вас за короткие сроки, И поняли, что вас на битву ведёт. Холодных, довольных, тупых и жестоких, Но смирных и жалких как время придёт. И ты, что стоишь без ремня предо мною, Ладонью себя ударяющий в грудь, Сующий мне карточку сына с женою, Ты думаешь я тебе верю? Ничуть!!! Мне видятся женщин с ребятами лица, Когда вы стреляли на площади в них. Их кровь на оборванных наспех петлицах, На потных холодных ладонях твоих. Покуда ты с теми, кто небо и землю Хотят у нас взять, свободу и честь, Покуда ты с ними — ты враг, И да здравствует кара и месть. Ты, серый от пепла сожжённых селений, Над жизнью навесивший тень своих крыл. Ты думал, что мы поползём на коленях? Не ужас, — ярость ты в нас пробудил. Мы будем вас бить все сильней час от часа: Штыком и снарядом, ножом и дубьём. Мы будем вас бить, глушить вас фугасом, Мы рот вам совётской землёю забьём! И пускай до последнего часа расплаты, Дня торжества, недалекого дня, Мне не дожить как и многим ребятам, Которые были не хуже меня. Я долг свой всегда по-солдатски приемлю И если уж смерть выбирать нам друзья, То лучше чем смерть за родимую землю И выбрать нельзя... P.S. Кликните по ссылке. Это стоит того!!!
Зина: Памяти любимого отца… Опубликовано: 03.07.2011 | Автор: DemoN | Рубрика: Стихи о жизни Ты слишком быстро в этой жизни все успел, И Бог решил что хватит, все, предел. Ты не обманывал людей, ты жизнь любил… И что? Какую ты награду получил? Я знаю,за наградой ты не гнался, И умирать, наверно, не боялся… Ты был улыбчивым и светлым, вечно мил, И словом добрым никого не обделил… Нас разлучать пытались много раз, Но я любила, и люблю сейчас. Я не забуду твоих глаз и нежных рук… Ну как же быстро от меня ушел ты вдруг! В глазах темнело и в висках стучало, Когда тебя я, папа, потеряла… А как ты пел! Твой голос все любили, И спеть еще разок на бис просили! Ты начинал учить и не закончил, Но дальше я сама смогу продолжить. Ты стал примером в жизни этой для меня, Благодарить я буду вновь и вновь тебя… Ты говорил,что мы слетаем к звездам, Чтоб их пересчитать все до одной, Но почему-то улетели мы не вместе, Не стал ты к звездам брать меня с собой. Я обещаю,что такой же стану: Красивой, честной, доброй, умной я. Прости… пусть будет земля пухом… Прощай… я помню и люблю тебя… http://rifmer.com/vne-konkursa/stixi-o-zhizni/35293.html
Ветер: НЕОБЫЧАЙНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ, БЫВШЕЕ С ВЛАДИМИРОМ МАЯКОВСКИМ ЛЕТОМ НА ДАЧЕ (Пушкино. Акулова гора, дача Румянцева, 27 верст по Ярославской жел. дор.) В сто сорок солнц закат пылал, в июль катилось лето, была жара, жара плыла - на даче было это. Пригорок Пушкино горбил Акуловой горою, а низ горы - деревней был, кривился крыш корою. А за деревнею - дыра, и в ту дыру, наверно, спускалось солнце каждый раз, медленно и верно. А завтра снова мир залить вставало солнце ало. И день за днем ужасно злить меня вот это стало. И так однажды разозлясь, что в страхе все поблекло, в упор я крикнул солнцу: "Слазь! довольно шляться в пекло!" Я крикнул солнцу: "Дармоед! занежен в облака ты, а тут - не знай ни зим, ни лет, сиди, рисуй плакаты!" Я крикнул солнцу: "Погоди! послушай, златолобо, чем так, без дела заходить, ко мне на чай зашло бы!" Что я наделал! Я погиб! Ко мне, по доброй воле, само, раскинув луч-шаги, шагает солнце в поле. Хочу испуг не показать - и ретируюсь задом. Уже в саду его глаза. Уже проходит садом. В окошки, в двери, в щель войдя, валилась солнца масса, ввалилось; дух переведя, заговорило басом: "Гоню обратно я огни впервые с сотворенья. Ты звал меня? Чаи гони, гони, поэт, варенье!" Слеза из глаз у самого - жара с ума сводила, но я ему - на самовар: "Ну что ж, садись, светило!" Черт дернул дерзости мои орать ему,- сконфужен, я сел на уголок скамьи, боюсь - не вышло б хуже! Но странная из солнца ясь струилась,- и степенность забыв, сижу, разговорясь с светилом постепенно. Про то, про это говорю, что-де заела Роста, а солнце: "Ладно, не горюй, смотри на вещи просто! А мне, ты думаешь, светить легко. - Поди, попробуй! - А вот идешь - взялось идти, идешь - и светишь в оба!" Болтали так до темноты - до бывшей ночи то есть. Какая тьма уж тут? На "ты" мы с ним, совсем освоясь. И скоро, дружбы не тая, бью по плечу его я. А солнце тоже: "Ты да я, нас, товарищ, двое! Пойдем, поэт, взорим, вспоем у мира в сером хламе. Я буду солнце лить свое, а ты - свое, стихами". Стена теней, ночей тюрьма под солнц двустволкой пала. Стихов и света кутерьма сияй во что попало! Устанет то, и хочет ночь прилечь, тупая сонница. Вдруг - я во всю светаю мочь - и снова день трезвонится. Светить всегда, светить везде, до дней последних донца, светить - и никаких гвоздей! Вот лозунг мой и солнца! 1920
Mestny: Скажи-ка, друг, пером владею я искусно? Ах, отчего твой взгляд - потупленный и тусклый? Скажи, сонет семьсот четвертый - правда, чудо! Да прекрати же теребить пустое блюдо... А ты уже читал мой самый свежий стих? Ну, что же, друг мой, ты насупился и стих?... А хочешь, я прочту тебе свой лучший опус? Постой, не уходи! Какой, к чертям, автобус? Скажи, а басня про свинью... O'key, молчу. Возьми еще графинчик водки - я плачу. Давай беседу повернем в другое русло: Скажи-ка, друг, пером владею я искусно? Alice
Незарегистрированный: В сон мне - желтые огни, И хриплю во сне я: - Повремени, повремени, - Утро мудренее! Но и утром всё не так, Нет того веселья: Или куришь натощак, Или пьешь с похмелья. В кабаках - зеленый штоф, Белые салфетки. Рай для нищих и шутов, Мне ж - как птице в клетке! В церкви смрад и полумрак, Дьяки курят ладан. Нет! И в церкви все не так, Все не так, как надо. Я - на гору впопыхах, Чтоб чего не вышло. А на горе стоит ольха, А под горою вишня. Хоть бы склон увить плющом, Мне б и то отрада, Хоть бы что-нибудь еще... Все не так, как надо! Я тогда по полю, вдоль реки. Света - тьма, нет бога! А в чистом поле васильки, Дальняя дорога. Вдоль дороги - лес густой С Бабами-Ягами, А в конце дороги той - Плаха с топорами. Где-то кони пляшут в такт, Нехотя и плавно. Вдоль дороги все не так, А в конце - подавно. И ни церковь, ни кабак - Ничего не свято! Нет, ребята, все не так, Все не так, ребята! Высоцкий Владимир Семенович
Mestny: РЕЗИНОВАЯ ЗИНА Купили в магазине Резиновую Зину, Резиновую Зину В корзинке принесли. Она была разиней, Резиновая Зина, Упала из корзины, Измазалась в грязи. Мы вымоем в бензине Резиновую Зину, Мы вымоем в бензине И пальцем погрозим: Не будь такой разиней, Резиновая Зина, А то отправим Зину Обратно в магазин. Агния Барто. Избранные стихи.
полная версия страницы