Форум » Политика, экономика и законодательство, наше отношение и позиция » большевизм (продолжение) » Ответить
большевизм (продолжение)
mikhail_fr: 18е марта 1917го года А говорят о возможной поездке через Германию — все и много. И несколько эмигрантских комитетов и все партийные направления просили Гримма вступить в переговоры с немецким послом Ромбергом. (Как Мартов предложил — за каждого эмигранта освободим пленного немца.) Отлично, отлично, план Мартова работает! [more]Гримм — взялся! (Ещё лучше.) Но он не только вождь Циммервальда — он и член швейцарского парламента, и такой шаг ему неблагоразумно делать без сочувствия правительства, например, министра иностранных дел Хоффмана. (И если Гримм взялся — значит, консультация была, заметим. А почему бы Швейцарии быть против? Швейцарии и самой бы неплохо эту шумную банду отправить. Швейцария сама стеснена войною со всех сторон.) Гримм ходит и ходит к Ромбергу, он ведёт переговоры абсолютно-секретные, чтоб не проникло в печать, чтоб не опорочить швейцарский нейтралитет, — но главным представителям каждой партии (Натансону, Мартову, Зиновьеву) он-то сообщает. Мы — знаем. Улита едет — когда-то будет. Пусть, пусть. А Ромберг всем отвечал: «да». И Гримм посчитал, что он легко всё исполнил: да — и да. Теперь остаётся вам, товарищи, обращаться за разрешением к своему Временному правительству. Ах, спасибо! Ах, забыли перед вами шапочку снять! И потом век кланяться в ножки Луи Блану-Керенскому? Все эти острые дни ужасно не хватало Радека-плута, телефоном вызвали его из давосской санатории, отдыхал, даже на русскую революцию сразу не ехал. Но уже по пути всё понял и придумал ещё один шаг отвлекающего зондирования: в Берне, через немецкого корреспондента. Что ж, и тут был ответ от Ромберга, как и всем: да, да, конечно, всех желающих пропустим. Но — не распахивалась германская граница, да и все желающие только узнать хотели, да посравнить, да спроситься Временного (слали телеграммы Керенскому), а так больше мялись. Все согласны — и не начиналось ничто. Неуклюжи старинные дипломатические пути. Не начиналось, пока тёмные крупные рыбы у самого дна не пройдут свой курс. Пока Скларц не доложит в Берлине встречных предложений Ленина. И германская Ставка не скажет окончательно: да. И министерство иностранных дел не всполошится: уже так много публичных разговоров об этом возврате, уже князь Львов откровенно сказал швейцарскому посланнику, что быстрый отъезд эмигрантов из Швейцарии нежелателен. Так надо ж поспешить! — из-за кого же тянулось? — этот шанс для Германии не повторится! И 18 марта, в субботу, Ромберг в Берне получил наконец распоряжение как можно быстрей сообщить Ленину, что его предложения об экстерриториальности приняты, не будет личного контроля и ограничительных условий. В субботу — и «как можно быстрей»! Значит — не перемедливать лениво воскресенья. И нарушая все законы осторожности, используя запасную крайнюю связь, германский посол стал вызванивать по телефонам, в Народном доме нашёл наконец социалиста-немца Пауля Леви: надо немедленно передать Ленину, что... И ещё одним звонком был вызван Ульянов к соседнему телефону на Шпигельгассе — и шёл, волнуясь, что это Инесса. А это был — ответ!!! И вот когда — путь был открыт! Вот когда можно было назначать группе в 40 человек отъезд хоть через два дня, ровно сколько нужно товарищам уложить вещи, сдать книги, уладить денежные дела, съехаться из Женевы, Кларана, Берна, Люцерна, купить продуктов на дорогу, можно было ехать уже во вторник, а в ту субботу — на одну субботу позже, чем со Скларцем, — вмешаться в русскую революцию! Но ещё во мраке тёмной затхлой лестницы, а потом в дневном мраке комнаты-камеры (с утра опять то крупный густой снег валил, то снег с дождём вперемежку), руки подхватывая к вырезам жилета, чтоб они не вырывались к действию прежде времени, и успокаиваемый пальтовой тяжестью старого засаленного пиджака, — Ленин заставил себя ни к кому не кидаться объявлять, но — подумать. Подумать. Подумать, бегая. Потерять голову в поражении и в унынии не может твёрдый человек. Но потерять голову в успехе — легко, и это самая большая опасность для политика. Всё открывалось — а воспользоваться и сейчас было нельзя: как потом объяснишь: через кого и как согласовано, что вдруг внезапно подали вагон одним ведущим большевикам — и уехали? Ещё надо сделать несколько отвлекающих, ослепляющих шагов. Никакого простора бегать ногам, и на улицу не выскочить в такую погоду (и давно забыты читальни), — и вся беготня ушла в огненные вихревые спирали, провинчивающиеся в мозгу. Поездка — открыта, да, но — куда? Для задержки на финской границе? Или в тюрьму к Временному правительству? Можно представить, как там сейчас свистит шовинизм! По существующим мещанским представлениям это ведь так называемая «измена родине». И даже тут, в Швейцарии, — меньшевики, эсеры, вся бесхребетная эмигрантская сволочь, закричат об измене. Нет! Нет. Нет... (Кстати, пока Ганецкому: обращался к англичанам за пропуском, не дают!.. Пусть трезвонит.) Удерживали бы обстоятельства, — но держать себя самого, уже свободного, рваться — и держать, до чего ж трудно! Тут надо... тут надо... Всё, что проплыло у дна тяжёлыми тёмными рыбами, теперь провести по поверхности беленькой парусной лодочкой. Переговоры окончены? — теперь-то переговоры начать! Как будто сегодня начать их в первый раз! И нет фигуры приличнее, чем доверчивый безлукавый Платтен. Готовить группу — само собой. Да список уже и есть. (Инесса! Неужели и теперь не поедешь? Чудовищно! С нами — не поедешь? В Россию! — на праздник, на долгожданный? Останешься в этой гнили?..) Сорок человек — уже не обвинишь в измене. По сорока человекам пятно расплылось — и нет. Конечно, можно бы прихватить и максималистов и разных отдельных отчаянных, тогда б ещё безгрешней. Но... Лучше с собой чужих не брать, лишние свидетели в пути, лишние свидетели каждого шага, а мало ли будет что. Да и в чём тогда успеванье, если своими усильями, в своём вагоне провозить врагов, а в Питере с ними бороться? Нет! Всё до последнего момента — втайне, и день и час отъезда втайне. Только переговоры — открытые. Не имея согласия уже в кармане — такие переговоры нельзя начинать: а вдруг не удадутся, что за позор! Но с согласием в кармане — вот тут-то их и вести. И: как нужна высокая организация во всяком пролетарском деле, в каждом шаге пролетарского дела, — так и в этой поездке. Жестокий обруч. Чтобы какое-нибудь дерьмо в сторону не вывернулось. Чтобы все заодно — и никто не уклонился, не сказал бы никто: а я не участвовал! а я не подозревал, в чём дело! Поэтому — за подписью каждого. Как присяга, как клятва. Как разбойники целуют нож. Чтоб никто не отбился потом, не кинулся «разоблачать». Ответственность — самая серьёзная, и должны разделить все сорок. (Неужели Инесса не поедет?..) И уже — сидел, составлял такое обязательство. Уже набрасывал, на стуле у окна на коленях, в сумерках снежной вьюги, своим почерком косоугончивым, как в настиг за мыслями наискосок листа, в эти дни крупней обычного, так волновался, — набрасывал пункты, какие могли бы тут войти: я подтверждаю... что условия, предложенные германским посольством товарищу Платтену, мне были объявлены... и я подчинился им со всей политической ответственностью перед возможными последствиями... И вдруг из коридора — приятно-резкий, насмешливый голос Радека. Приехал?! Ну, лучшего гостя и помощника не придумать сейчас! Карл, Карл, здравствуйте, раздевайтесь, ох, за воротник вам насыпалось. Да вы новость нашу — представляете?!? Короткий вопль, сверкающие зубы, не убираемые за верхней губой, кучерявый, с ореолом бакенбардов — смеющийся озорник Радек! Ну-ка-сь, ну-ка-сь, давайте вместе составлять. Такие же твёрдые условия надо подготовить и для Ромберга. — Вы — им — условия? — Да. А что? — Восхитительно! Такая затея — как раз по Радеку. Он — и советует, он — и шутит, у него и находки и мысли предусмотрительные. Только вот курить в этой комнате запрещено, сухую трубку сосёт. И... Э-э... — Владимир Ильич! А как же будет со мной? Неужели вы меня способны не взять? — Да почему ж не взять? — Да ведь если мы пишем — «русские эмигранты», а я — австрийский подданный? Ах ты, чёрт, австрийский подданный! Ах, чёрт! Привыкли как к своему, только для виду считается — польская партия. Но как же можно Радека не взять? Радека — и не взять! У Радека выход готов: если будет Платтен с Ромбергом заключать письменный договор (а не будет письменный, так устно ещё легче попутать) — пропустить слово «русские», написать — «политэмигранты», а — о каких же ещё речь? Не додумаются немцы, подмахнут. Вообще, в такой архиответственный момент, в таком наисерьёзнейшем деле недопустима игра, и германская Ставка — не из тех партнёров, с которыми шутят. Но для Радека — незаменимого, ни с кем не сравнимого, фонтана изобретений, острого, едкого, нахального Радека — пожалуй и попробовать? — Но — согласится ли Платтен вести эти переговоры? И сам — ехать с нами? — А больше — некому. Значит, согласится. — А если — Мюнценберг? Потвёрже. — Вилли? Да ведь он считается немецкий дезертир. Как же ему — с послом? И как через Германию? — Всё-таки... — постукивал Радек черенком между зубами, — всё-таки, Платтен — партийный секретарь, а какая-то поездка с эмигрантами? А тут начнёт мучиться, не будет ли вреда его Швейцарии?.. — А что — Швейцарии? Ей только лучше. Нет, Ленин тут не сомневался. Перед Гриммом Платтен заминался, да, отступал, но в главном — пойдёт, раз увидит аргументы. Он — человек рабочий, пролетарская кость. О переговорах же с Парвусом он не знает и никогда не узнает. А Радеку о Парвусе хоть рассказывай, не рассказывай, — всё понимает сам. Радек даже неприлично преклонён перед Парвусом: в бернских кабачках, по интернациональному долгу как бы ни обязан был его поносить — за отчаянный шаг к шовинистам, за богатство, за тёмные сделки, за нечестность, за дамские истории, — а сам со ртом разинутым, с набившейся пеной в углу губ, видно: ах, и молодец! ах, мне бы так!.. — Про Скларца я ему сказал: восьмигрошовый парень немецкого правительства, я его выгнал! Про Гримма скажу: что-то подозрительное, тормозит отъезд, какие-то гешефты в свою пользу. А мы — больше ждать не можем, революция зовёт! По-пролетарски, открыто, без всяких тайностей — возьмём и обратимся в германское посольство! Возьмётся! — уверен был Ленин. Да как научить его с Ромбергом говорить? Ведь это ж совсем новый текст. Мол, в России дела принимают опасный для мира оборот. Надо вырвать Россию у англо-французских поджигателей войны. Мы конечно приложим ответные усилия к освобождению немецких военнопленных (лови нас потом!..). Но мы должны быть застрахованы от компрометации и гарантированы, что не будет придирок в пути... Готовы ехать в запертых и даже в зашторенных купе. Но должны быть уверены, что вагон не остановят... Ленин захватил пространство комнаты и носился по косой — три шага, три шага, три — одну руку за спину, а другой размахивая, — а Радек записывал, пустой трубкой придерживая лист. С Радеком внакладку находки: для такого шага ещё неплохо бы нам собрать оправдательных подписей от западных социалистов... Социалистов — да, но и ещё бы каких-нибудь безупречных людей... Да где же таких найти?.. — Ну, например, Ромена Роллана? Головасто придумано, хорошо! Так пора и крючок закинуть. Через кого бы закинуть под Роллана? С приходом Радека облегчились невместимые прожигающие вихри в голове: есть мыслям исход, можно высказать и услышать ответ. Вот... Если начинать демонстративные новые переговоры через Платтена, то ведь надо так же демонстративно порвать с Гриммом? Да просто — звонко порвать! — Да чтоб всю вину на него же и свалить! — Да чтоб и за старое ему наложить, мерзавцу! Пусть попомнит, как отложил швейцарский съезд! А для этого надо: во-первых, опубликовать все доверительные сведения о его скрытых переговорах! Эт-то очень всегда ударяет: внезапная публикация доверительного. Оч-чень ошеломляет. То есть просто вот сейчас, немедленно, подготовить такую публикацию! — ... И расставить нужные акценты! — ... И завтра же опубликовать! Ну, с Радеком и самая напряжённая работа превращается в весёлую игру! За что Ленин особенно Радека любил — за хорошую пристрастность! Уже сидели и писали: Радек писал, теребя пустую трубку в зубах, в коридор выйти некогда, иногда смеясь и даже подпрыгивая от выражений, — а Ленин сидел сбоку и советовал. Единственный такой был Радек человек, кому, сидя рядом, Ленин вполне мог передать перо и только посмеиваться. Лучше радекова пера никогда не было во всей большевицкой партии. Луначарский, Богданов, Бухарин — все писали слабей. — Тут важно, что ещё получится: что именно Швейцария все эти переговоры ведёт и нас выталкивает. А вовсе не мы! Ах, умный, понимающий, золото! — Завтра же и опубликуем — у Нобса или... — Завтра — воскресенье. А вот что! — запрыгали, запрыгали искры за радековскими очками: — Завтра воскресенье, так пошлём сейчас же, немедленно — Гримму телеграмму! В субботу вечером, немедленно, сейчас! — Усмехался и подпрыгивал Радек, как будто его со стула кололо. И Ленин подпрыгивал от удовольствия. И говорили, говорили вперебой, поправляли, и Радек тут же записывал: ... Наша партия решила... безоговорочно принять... предложение о проезде через Германию... и тотчас же организовать эту поездку... Мы абсолютно не можем отвечать... за дальнейшее промедление... решительно протестуем... и едем одни!.. — Та-ак! — почесал Радек за ухом, — закатаем ему в листовой шоколад: ... Убедительно просим немедленно договориться... — Завтра, в швейцарское воскресенье, договориться!.. Да! ещё завтра первое апреля! — Первое апреля!! — давно так не смеялся Ленин, всё напряжение последних недель выбивалось из его груди сильными, жёсткими, освобождающими толчками. — Вот получит бонбоньерку, центристская сволочь! ... Договориться... и, если возможно, завтра же... — Когда вся Швейцария дрыхнет! ... Сообщить нам решение!.. С благодарностью... Как на шахматной доске, уже сделав задуманный ход, ещё больше видишь успеха и возможностей, чем рассчитывал перед тем. Но эту усмешку — с 1-м апреля и с воскресным заданием товарищу Гримму — придумал Радек-весельчак! — А если за воскресенье он не сделает — так в понедельник мы свободны действовать сами! — Ну, во вторник... Да что! да ещё лучше придумал Радек: — Владимир Ильич! А — Мартову? А Мартову мы тем более обязаны написать, он же инициатор плана!? — душился Радек от смеха. — А что же Мартову? — так быстро и Ленин не сообразил. — Да что мы немедленно принимаем предложение Гримма о проезде через Германию! Вот обкакать: что это его предложение!!! На весь мир — его! Швейцарские социалисты нас выталкивают! Член швейцарского парламента! Ну, это совсем было гениально! Ну, Радек! Ну, завоет Гримм! Ну, кинется оправдываться. Да отмываться всегда трудней, чем плюнуть. Надо уметь быстро и в нужный момент плюнуть первым. — Вспомнит, подлец, ненапечатанную мою брошюру!.. — Но уже поздно. Придётся идти сдавать на Фраумюнстер. — Да я сбегаю, Владимир Ильич. — Да уж пойдёмте вместе, разохотились. Но уж тогда оглядеться, подумать — что ещё? А, вот, Ганецкому в Стокгольм: — Срочно переведите три тысячи крон на дорожные расходы. (Тогда уж и Инессе: «... О деньгах не беспокойтесь... Их больше, чем мы думали... Здорово помогают товарищи из Стокгольма... Надеюсь, мы едем вместе с Вами?..») И вот что: там залог в кантональном банке за проживание в Швейцарии, 100 франков, нечего баловать лакейскую республику, надо забрать. Одевались, Ильич — в своё железно-неподъёмное, на ватине, а Радек — в летнее пальтишко, так всю зиму и пробегал, все карманы затолканы книгами. Трубку набивал, спички готовил. Ленин вслух: — Ничего. У Платтена с Ромбергом — какие переговоры? Ромберг вынет из стола — и даст. Но эти несколько дней надо, надо было кинуть шовинистическим харям. Радек крутился как юноша, лёгкий, удачливый: — Руки чешутся, язык чешется! — скорей на русский простор, на агитационную работу! И пропуская Ильича вперёд, уже спичка наготове, в коридоре зажечь: — В общем так, Владимир Ильич: через шесть месяцев или будем министрами — или будем висеть. ДОКУМЕНТЫ — 32 18 марта, Берлин ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ЧИНОВНИКА М.И.Д. ИЗ ГЕНШТАБА ... Прежде всего, мы должны избежать компрометации едущих слишком большой предупредительностью с нашей стороны. Очень было бы желательно получить какое-либо заявление швейцарского правительства. Если без такого заявления мы внезапно пошлем эти беспокойные элементы в Швецию, это может быть использовано против нас. 18 марта, Берлин ПОМОЩНИК СТАТС-СЕКРЕТАРЯ — ПОСЛУ В БЕРНЕ РОМБЕРГУ Шифровано Спешно! Проезд русских революционеров через Германию желателен как можно быстрей, т.к. Антанта уже начала противодействие в Швейцарии. По возможности ускорьте переговоры. 20 марта, Копенгаген ГЕРМАНСКИЙ ПОСОЛ В ДАНИИ ГРАФ БРОКДОРФ-РАНТЦАУ — В М.И.Д. Совершенно секретно ... Мы должны теперь непременно стараться создавать в России наибольший хаос. Для этого избегать всякого внешне-заметного вмешательства в ход русской революции. Но втайне делать все, чтобы углубить противоречия между умеренными и крайними партиями, так как мы весьма заинтересованы в победе последних, ибо тогда переворот будет неизбежен и примет формы, которые сотрясут устои русского государства. ... Поддержка нами крайних элементов — предпочтительнее, ибо таким образом проводится более основательная работа и достигается быстрее результат. По всем прогнозам можно рассчитывать, что месяца за три распад продвинется достаточно, чтобы нашим военным вмешательством гарантировать крушение русской мощи.[/more]
Я Гриша: figliar пишет: Уже "смотрели"... ну и нормально было ....ты пля вырос в это время,и сейчас хватает совести это все гавном поливать.. откуда вы только такие взялись,ну ладно молодежь бестолковая,которым в уши нассали....... а впрочем о чем я.... такие как ты и нассали Власти хочешь над людьми?... не споткнитесь,барин...
Yatamara: Кот обормот пишет: Yatamara - ручонки чешутся ярлычков понавесить? Каждый сам выбирает свой ник. Я - то здесь причем? Если человек сам себя так назвал. Наверное, неспроста, на подсознательном уровне.
Кот обормот: Yatamara, у нас в кого пальцем не ткни - все сплошь психологи и про всех все знают, про то, какие все неправильные и непрпавильные мысли думают.
Yatamara: Психологи или нет, но есть аксиомы. Как человека назовешь(или сам себя назовет) - таким он и будет. С автором ника я не знакома ( и он со мной тоже, надеюсь). Но это и хорошо. В таких обстоятельствах человек более искренен, не надо накидывать маску, соблюдать этикет, не давит авторитет, положение и пр. пр.
440 Гц: Кретинизм последних размышлений убийственен - Yatamara , изучайте маёвтику.... (Сократ) Пример шута Шико из "Графини де Монсоро" - художественный, но тоже поучителен. Такой ник позволяет глупцам чувствовать своё превосходство и паясничать без ума и понимания сути обсуждаемого вопроса... Успеха!
Yatamara: 440 Гц пишет: ник позволяет глупцам чувствовать своё превосходство Не хочется с Вами спорить. Это глупо. Каждый выбирает для себя … Дьяволу служить или пророку.
440 Гц: Yatamara пишет: Каждый выбирает для себя … Дьяволу служить или пророку. ...и что,Yatamara, большивизм служил Пророку? Какому же??? Или это Вы служите высоким идеям, рассуждая о людях по их НИКу?
Я Гриша: Про большевизм сказано много....а вот хочется сказать о людях,у которых при упоминании этого слова,обильно выделяется злобная пена....это явление можно определить,как бешенство,но это сугубо характеристика животного,но так,как под плюющимся ником сидит злобное тельце,назовем этот процесс - сволочизм...сволочизм мерзких писак,пытающихся чернить наше прошлое,чернить в литературе,интернет ресурсах,в том числе и на данном форуме,на теле и радио....этот сволочизм не знает ни совести, ни морали,их инструмент - ложь и всепоглащающая злоба. 11.01.2012 СВОЛОЧИЗМ Владимир Бушин В плену... в окружении... в оккупации... Вместе с Турковым и другими помянутыми множество сочинителей: от покойного нобелевского лауреата Иосифа Бродского до вечно живого живчика Млечина, без устали твердят, что все, побывавшие в окружении и в плену, после войны немедленно оказывались в наших лагерях и тюрьмах, но при этом никто не называет имён. Наиболее обобщенно и безответственно сказал это о наших солдатах Бродский в стихотворении «Смерть Жукова». Покойный генерал Варенников подарил мне по случаю какой-то моей даты роскошный фотоальбом о Жукове. Странно было видеть там странные стихи Григория Поженяна, Галины Шерговой и вот такие хотя бы строки Бродского: У истории русской страницы Хватит для тех, кто в пехотном строю Смело входил в чужие столицы, Но возвращался в страхе в свою. Почему в страхе? А потому, дескать, что боялись сразу попасть в лагерь. Но прежде надо заметить, что «в строю», и вовсе не только в пехотном, это немцы входили в европейские столицы, например, в Париж, спешно объявленный французами открытым городом, как входили и мы в тот же самый Париж в 1814 году. А Красная Армия не входила, а то врывалась, то вгрызалась, а то вползала в Будапешт, Берлин и другие столицы с боем: то танковым броском, то перебежкой, а то и на пузе. Нобелевский лауреат должен бы это понимать. Ведь не Андрей же Дементьев, лауреат Ленинского комсомола. Последние две строки приведенного четверостишья и цитируются то и дело, как непререкаемый нобелевский аргумент. Это для шакалов демократии как сахарная косточка. А со мной в Литературном институте сразу после войны училось много студентов, побывавших в плену: Николай Войткевич, Борис Бедный, Юрий Пиляр, даже был один преподаватель — Александр Власенко. Возможно, и ещё кто-то, но я специально не интересовался, а это — просто мои знакомцы, поэтому знаю. И так в маленьком, как тогда говорили, «идеологическом», а ныне говорят «престижном» институте, где не больше сотни студентов. А сколько было тогда бывших пленных в Бауманском, Энергетическом, Автомеханическом, в которых я когда-то учился, наконец, в медицинском? Там же сотни, тысячи студентов! А в колхозах и на заводах? Потом я узнал бывших в плену Степана Злобина, Ярослава Смелякова, Евгения Долматовского, Виктора Кочеткова. Были в плену и такие известные писатели, как Константин Воробьёв, Виталий Сёмин из Ростова-на-Дону да ещё Леонид Сёмин из Ленинграда... В справочнике «Отчизны верные сыны. Писатели России — участники Великой Отечественной войны» (М. Воениздат. 2000) — два десятка писателей, бывших в плену или ставших писателями после войны. Никто изменниками их не объявлял и не считал. Плен не помешал им поступить в столичные вузы, жить и работать, где хотели, включая Москву, они издавали книги, по их романам и повестям ставили фильмы (хотя бы «Девчата» по одноименной повести Б.Бедного), некоторые занимали в Союзе писателей высокие посты, получали ордена, премии — Сталинские (С.Злобин) и Государственные (Я.Смеляков, Е.Долматовский). К тому же Злобин был председателем секции прозы столичного отделения СП, Смеляков — секции поэзии, Кочетков — секретарём парткома, Долматовский — профессор Литературного института, а стоящий во главе списка Войткевич все пять лет учёбы в Литинституте был старостой нашего курса. А у Туркова есть большая работа о Смелякове. Так что, были трудности с публикацией об изменнике? Такова судьба известных мне людей. Но можно обратиться и к статистике. На 20 октября 1944 года, т.е. за полгода до окончания войны, проверочные спецлагеря прошли 354592 бывших военнопленных. Из них 249592 человека, то есть подавляющее большинство, были возвращены в армию, 36630 направлены на работу в промышленность, и только 11556 человек или 3,81% были арестованы (И.Пыхалов. Время Сталина. Л., 2001. с.67). Вот лишь у этих четырех неполных процентов и были основания для страха. Выдавать настроение этой доли за настроение всех — значит врать с превышением лжи над правдой в 25 раз. Словом, приведенные строки Бродского — это поэтически оформленная клевета. Но с упомянутым Н.Войткевичем было у меня такое дело. В Литинституте все пять лет он был старостой нашего курса. В 42-м году под Севастополем он попал в плен и пробыл там до конца войны. Это ничуть не сказалось на нашем отношении к нему. Скорее, наоборот. Мы говорили друг другу: «Он пережил плен...» Коля был одним из самых старших на курсе и сразу после института женился. Родился ребенок, жить трудно. А я вскоре после окончания Литинститута пошел работать на радио, которое вело передачи на зарубежные страны (ГУРВ, это за нынешним кинотеатром «Россия», в Путинках). Был я там главным редактором Литературной редакции. Однажды встречаю Колю. Не может устроиться на работу. В чём дело? А вот, говорит, был в плену... Я не стал расспрашивать, много ли он ходил по редакциям и по каким, а просто сказал: «Приходи ко мне, у меня есть свободная единица». Он пришел, мы направились в отдел кадров и заполнили там все необходимые бумаги. Он пошагал домой, к своему ревущему младенцу, а я — к себе в кабинет. Вдруг звонок из отдела кадров: «Зайдите». Иду. «Кого же вы хотите подбросить нам? — говорит кадровая баба. — Он же почти всю войну в плену пробыл. Он закопал свой партбилет». Я спросил с ледяным бешенством: «А как вы поступили бы в плену со своим партбилетом? Вам неизвестно, что коммунистов расстреливали в первую очередь?» — «ГУРВ — это форпост борьбы с мировым империализмом, а вы, член партии...» — «Есть такой закон или служебная инструкция, что нельзя брать на работу тех, кто был в плену?» Кадровчиха замялась: «Нет такой инструкции...» «Так кто же вам дал право устанавливать свои законы, которые противоречат постановлению правительства о недопустимости ущемления гражданских прав бывших пленных?» — «Вы как член партии за него ручаетесь?» — «Ручаюсь. Я просидел с ним в одной аудитории пять лет, видел в разных ситуациях, знаю его как облупленного» — «Ну, если так...» Так вот, никакого государственно-юридического запрета не было, но перестраховщики и трусы, как всегда, были и есть, и только надо решиться встать им поперек дороги. Надо уметь с ними разговаривать. Впервые я встретил такого перестраховщика ещё на фронте. А Коля до самой пенсии проработал в этом ГУВР в той же Литературной редакции, был восстановлен в партии и пользовался всеобщим уважением. Светлая ему память... А что касается бывших в оккупации, то вот ведь что: человек, пробывший в оккупации почти два года, был беспрепятственно принят в столичный университет, ещё студентом вступил в партию, потом стал первым секретарём обкома комсомола, обкома партии, секретарём ЦК, Генеральным секретарём, наконец, президентом страны. И ни на одной ступеньке восхождения его оккупационное прошлое, к сожалению, ему не помешало. Не помешало сыграть одну из главных предательских ролей в развале страны. Этот страшный пример доказывает, что, с одной стороны, годы оккупации никому в жизни не мешали, а с другой — контроль, проверка, бдительность должны были быть гораздо прозорливей. Уж в этом-то случае — всенепременно. Сейчас Горбачев уверяет, что всю жизнь, т.е. выходит, с оккупационного отрочества, сперва один, а потом со своей Раечкой мечтал сокрушить коммунизм. Это вздорная выдумка. Он был заурядным партийным функционером, прихоть судьбы вознесла его на самую вершину. Президент великой державы — о чём ещё может мечтать карьерист? Он и не мечтал. Но, человек неумный и болезненно тщеславный, пустой, он заигрался в поддавки с Западом. И в конце концов, предстал перед миром полным банкротом и был отброшен. Перед мерзавцем встал вопрос: остаться в истории банкротом-идиотом, или натянуть маску хитроумного и ловкого предателя? Он, в полном соответствии с духом бесстыдного времени, предпочёл второе. Его разжиревшую рожу мы видели последний раз, когда Медведев объявил ему о награждении высшим орденом, какой только смогли они с Путиным измыслить. Но вернЁмсЯ к двум Аяксам. Для старшего Советское время, когда он и вся его родня благоденствовали и благоухали, — «людоедский эксперимент» («Известия», 6.12.2000). Его приводит в бешенство знаменитая «Песня о Родине» Лебедева-Кумача и Дунаевского: «Не горькая ли насмешка в том, что именно в 1937 году, на пике сталинских репрессий, впервые прозвучали в фильме «Цирк» знаменитые строки: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек!» (там же). Во-первых, «Цирк» — это не 1937 год. Во-вторых, 1937 год — это не «пик» (См. помянутого И.Пыхалова). А главное, да, миллионы людей, весь народ, в том числе многочисленный клан Смирновых с его «гремучей смесью» (одно Переделкино чего стоит!), дышали свободно и жили с каждым годом лучше и веселей (см.выше). Но, увы, — нет правил без исключений... Совершенно справедливы и правдивы также и другие слова гимна, проклинаемые вами: «Знамя Советское, сила народная нас от победы к победе ведёт». А какое же знамя нас вело, допустим, до Берлина — триколор, что ли? Он нас даже до Тифлиса не довел. И какая же сила вела, если не народная? Что ж вы за существо, если даже сила родного народа для вас лишь предмет глумления да издёвок? Верю: по причине слепоты и амнезии вы эти победы не видите, а какие видели, не помните — ни страну, вытащенную из неграмотности к вершинам культуры, ни знамя победы над рейхстагом, ни наш герб на Луне и Марсе, — забыли, но это лишь патологический факт вашей биографии. Евгений Долматовский в книге «50 твоих песен» приводит заранее написанное письмо жене лётчика Владимира Зотова, погибшего в бою против фашизма ещё в Испании в том самом 1937-м году: «Вспоминайте меня моей любимой «Песней о Родине»: «Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек. Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». А закончил Зотов письме так: «Шурик, расскажи сыну, кто был его отец и за что он погиб» (с.118). Как вам, Смирновы, понять такого человека! Он вступил в бой с фашизмом добровольно, а вы даже в мирное время за широкой спиной отца улизнули от армии. И что можно рассказать о вас вашим детям и внукам, Смирновы? Впрочем, своим потомкам вы рассказали о себе сами: «Если бы, не приведи Господь, немцы в 41-м году заняли Москву, мы, вероятно, распевали бы сегодня: «Свастика Гитлера — сила народная нас от победы к победе ведёт». Ваш язык выдаёт вас с головой. Откуда такая деликатность — «заняли». Фашисты не заняли бы, а захватили город, ворвались бы и растерзали его. Но главное, кто — мы? Вы с Костей пели бы, вы с дочкой Дуней, вы все вместе с Чубайсом, недавно кажется ставшим супругом вашей Дуни? Вам и невдомёк, что если бы сбылась ваша фантазия, то в Москве уже никто и ничего не пел бы. Кстати, муж Чубайс — не единственное достижение дочки Дуни. Ещё она поставила фильм о Бунине, роль которого играл её папа. Ну, так случайно совпало. У Бунина есть прекрасное стихотворение «Родине»: Они глумятся над тобою. Они, о, родина, корят Тебя твоею простотою, Убогим видом черных хат... Так сын, спокойный и нахальный, Стыдится матери своей - Усталой, робкой и печальной Средь городских его друзей. Глядит с улыбкой состраданья На ту, что сотню верст брела, И для него ко дню свиданья Последний грошик сберегла. Многие строки здесь адресованы вам, Смирновы... Младшему в юные годы очень хотелось сниматься в кино, и он приставал с этим к своему старшему брату, который уже ставил фильмы. И тот ему однажды сказал: «Я нашёл для тебя роль... Вот смотри: черный экран, полоса света, входят двое. Один говорит: „Посмотри, кто там лежит“. — „Это труп“. Вот ты этим трупом и будешь»... Эту роль младший брат сыграл великолепно. И так вжился в роль! В сущности, так и остался трупом. Но не простым, а говорящим, дающим интервью для журнала «Караван истории». А о старшем брате Андрее можно сказать, что он превзошел младшего во всём, в том числе и в актёрском мастерстве. http://zavtra.ru/
figliar: Я Гриша, знаю что не Ваша статья. Все же хочу возразить. Не все в жизни так однозначно, одноцветно. Научитесь принимать другие взгляды. Я Гриша пишет: Никто изменниками их не объявлял и не считал. Плен не помешал им поступить в столичные вузы, жить и работать, где хотели, включая Москву, они издавали книги, по их романам и повестям ставили фильмы (хотя бы «Девчата» по одноименной повести Б.Бедного), некоторые занимали в Союзе писателей высокие посты, получали ордена, премии — Сталинские (С.Злобин) и Государственные (Я.Смеляков, Е.Долматовский). К тому же Злобин был председателем секции прозы столичного отделения СП, Смеляков — секции поэзии, Кочетков — секретарём парткома, Долматовский — профессор Литературного института, а стоящий во главе списка Войткевич все пять лет учёбы в Литинституте был старостой нашего курса. А у Туркова есть большая работа о Смелякове. Для краткого ознакомления: "Я. В. Смеляков родился 26 декабря 1912 (8 января 1913 год)а в Луцке (ныне Украина) в семье железнодорожного рабочего. Детство провёл в деревне, где окончил начальную школу. Затем он учился в Москве, в школе-семилетке. Окончил полиграфическую фабрично-заводскую школу (1931). Занимался в литературных кружках при газете «Комсомольская правда» и журнале «Огонёк». Работал в типографии. Член СП СССР с 1934. В 1934-1937 годах был репрессирован. С 1937 ответственный секретарь газеты «Дзержинец» трудкоммуны имени Дзержинского (Люберцы). С 1939 ответственный инструктор секции прозы СП СССР. Два близких друга Я.В. Смелякова - Павел Васильев и Борис Корнилов сгинули в годы Большого террора. Участник Великой Отечественной войны. С июня по ноябрь 1941 был рядовым на Северном и Карельском фронтах. Попал в окружение, находился в финском плену до 1944. Возвратившись из плена, Смеляков опять попал в лагерь, где его несколько лет «фильтровали». Вместе с ним в лагере находился брат Александра Твардовского, Иван. После лагеря Смелякову въезд в Москву был запрещен. Работал в многотиражке на подмосковной угольной шахте. В Москву ездил украдкой, ни в коем случае не ночевал. Благодаря Константину Симонову, замолвившему слово за Смелякова, ему удалось вновь вернуться к писательской деятельности. В 1948 году вышла книга «Кремлевские ели». В 1951 по доносу двух поэтов вновь арестован и отправлен в заполярную Инту; освобождён по амнистии в 1955 году, еще не реабилитированный. Член Правления СП СССР с 1967, Правления СП РСФСР с 1970. Председатель поэтической секции СП СССР. Из Литературной газеты: "Свою главную книгу – роман «Степан Разин» Злобин выпустил в 1950 году. Подхалимы сразу выдвинули эту книгу на Сталинскую премию. Они уже знали от Поскрёбышева, что вождю эта вещь очень понравилась. Обсуждение соискателей произошло в марте 1952 года в кабинете Сталина. Вождь сразу разговор начал с романа Злобина. Он, как вспоминал в своих мемуарах Константин Симонов, подчеркнул: «Злобин хорошо вскрыл разницу между крестьянской и казачьей основой движения Разина. Злобин это вскрыл впервые в литературе и сделал это хорошо. Вообще, из трёх движений – Разина, Пугачёва и Болотникова – только одно движение Болотникова было, собственно, крестьянской революцией. А движение Разина и движение Пугачёва были движениями с сильным казачьим оттенком. И Разин, и Пугачёв терпели союз с крестьянами, лишь мирились с ним, они не понимали всей силы, всей мощи крестьянского движения». После такого вступления уже никто не сомневался, что кому-кому, а Злобину Сталинская премия первой степени обеспечена. И вдруг слово взял член политбюро Георгий Маленков. Он напомнил Сталину, что Злобин был в плену и якобы в немецком лагере плохо себя показал. «Услышав сказанное, – вспоминал Симонов, – Сталин остановился – он в это время ходил – и долго молчал. Потом пошёл между рядами мимо нас – один раз вперёд и назад, другой раз вперёд и назад, третий – и только тогда, прервав молчание, вдруг задал негромкий, но в полной тишине прозвучавший достаточно громко вопрос, адресованный не нам, а самому себе. – Простить... – прошёл дальше, развернулся и, опять приостановившись, докончил – ...или не простить? И опять пошёл. Не знаю, сколько это заняло времени, может быть, и совсем немного, но от возникшего напряжения всё это казалось нестерпимо долгим. – Простить или не простить? – снова повторил Сталин, теперь уже не разделяя двух половинок фразы. Опять пошёл, опять вернулся. Опять с той же самой интонацией повторил: – Простить или не простить? Два или три раза прошёлся взад и вперёд и, отвечая сам себе, сказал: – Простить. Так на наших глазах, при нас, впервые Сталиным единолично решалась судьба человека, которого мы знали, книгу которого читали. Я знал Злобина меньше, чем другие, к книге его был равнодушен, к нему самому не питал ни симпатии, ни антипатии, но само это ощущение, что вот тут, на твоих глазах, решается судьба человека – быть или не быть ему, потому что «простить или не простить» произносилось с такой интонацией, за которой стояла, как мне тогда казалось, с одной стороны, Сталинская премия, а с другой – лагерь, а может быть, и смерть. Во всём этом было нечто угнетающе-страшное, тягостное». Получив Сталинскую премию первой степени, Злобин взялся за книгу о событиях 1905 года. Но вскоре умер Сталин, и писатель вернулся к воспоминаниям о войне, назвав новый роман «Пропавшие без вести»." О Долматовском тоже многое можно рассказать, хотя бы то, что до 1982 года он боялся рассказывать правду об окружении и прочем, чтобы не испортить преподавательскую карьеру и жизнь себе и близким. Думаю, что и у остальных, кого перечисляет Я Гриша, есть свои "скелеты в шкафу" и свои проблемы, связанные с войной и родным государством. Я Гриша пишет: это явление можно определить,как бешенство, но это сугубо характеристика животного,но так,как под плюющимся ником сидит злобное тельце, назовем этот процесс - сволочизм...сволочизм мерзких писак,пытающихся чернить наше прошлое,чернить в литературе,интернет ресурсах,в том числе и на данном форуме Хамство... Это Ваш конек?
Я Гриша: figliar пишет: Хамство... Это Ваш конек? figliar, нет,я просто выражаю свое мнение..мой конек прямолинейность...я не умею(и не хочу) скрывать своего отношения к определенным моментам и процессам,равно,как и к людям,стоящим за этим. ЗЫ А Вы мне порой нравитесь своей сдержанностью,но я так не умею,и не могу,простите.
Я Гриша: figliar пишет: Новое трактование демократии от лица коммунистов просто умиляет. figliar , а вот трактование демократии по американски....нет,не пугает...возмущает...да так,что рука сама собой сжимается под цевье "калаша"... http://m-kalashnikov.livejournal.com/1122515.html
mikhail_fr: А разве существует трактование выражающее неискаженно и доподлинно первоначальную идею ? Каждое трактование - по сути есть искажение первоначальной мысли.... Так что любое трактование демократии - это её же искажение. Но дело не в этом. Тема не про демократию. а про большевизм. Хочу сказать следующее - сейчас Россия находится там, куда её привел большевизм, поскольку если бы не было октябрьского переворота, сделанного большевиками, то страна пошла бы по другому пути (какому - неизвестно, но это вопрос иной).
РНЕ: Позвольте внести своих пять копеек. mikhail_fr , а разве трудно понять,что речь шла не о трактовании, тем более не о первоначальном, а о применении Тем более такое применение,совсем не искажение. Это преступление. Преступление бесчеловечного американского режима. У Вас, проживающего в ином государстве, слегка искаженная информация о нашей стране, Россия находится там, куда ее привел ельцинизм. А когда "другой путь" окончательно приведет Европу в шопу (не путать с шопингом ), Вы, скорее всего, захотите приехать пожить у нас. Милости просим.
ogranschik: РНЕ пишет: Милости просим. Нах,нах....сказали бояре и Шуйского не стало...
440 Гц: ogranschik пишет: Нах,нах....сказали бояре и Шуйского не стало... Высокий стиль,ogranschik,... свежая мысль!... ...два дня весь форум "обтекал"и терялся в догадках, что же Вам ответить?.. ...боялись нарушить ауру столь глубоких размышлений... Ай-да, профессор, ай-да, молодец..
Неон: Я Гриша пишет: И так,как это не единственная разоблаченная попытка оболванивания и превращения некогда общества свободных советских людей в рабское быдло... Зачем же Вас "обалванивать",Я Гриша, если Вы сами себя обалванили до верхнего предела.
Я Гриша: Подумал и убрал своих 2 сообщения....ослепленным злобой людям ничего не докажешь....подкупленым Иудам по любому надо заказ отработать...людям с силиконовым мозгом "закачивать" свое бесполезная трата "трафика"их через некоторое время "перезагрузят'... как скажет дружище огранщик... ну нах...,тем более как можно спорить с железным доводом "Сам дурак"
440 Гц: Я Гриша пишет: ....Дружок,Вы лжете,к тому же агрессивны и озлоблены... На Вас, Гриша, что ли? Да чего же Вы мне сделали такого, за что же мне на Вас здоровье тратить? Что на форуме байдите, так Вы правы, меня это вовсе не касается. Надо заметить, Гриша, что в других видит только злобу и агрессию тот, кто сам этим страдает..., а ещё Вы часто про сребреники упоминаете, что, жгут??!!!... ...Убрали?..., так-то лучше....
mikhail_fr: РНЕ Думаю что понять - это-то и есть самое трудное в разговоре с обменом мнениями ! Про трактование - говорилось в общем, в философском применении этого понятия... только и всего... никаких "наших-ваших-ихних"... Я понял - Вы не любите америкосов ! Думаю что искаженные понятие у нас у всех, и обо всем...... Вы можете сказать что у Вас самое правдивое и обьективное понятие обо всем в мире ? Ельцинизм пришел в Россию через горбачевизм, который пришел через черненковизм, который пришел через андроповизм, который пришел через брежневизм и тд.... который пришел через ленинизм.... До которого страна шла определенным путем. Ленинизм сбил Россию с её накатанного пути, "и всё заверте...." увы, не в первоначальном смысле фразы... Просто революции начала прошлого века потрясли страну, изменили ход истории России, именно революции 17го. Именно в этот момент ход россиийской истории был изменен. Поэтому этот момент можно считать исходным моментом настоящего страны, напрямую вытекающего из этого исходного, переломного момента.
mikhail_fr: РНЕ пишет: Милости просим. благодарю.... да я только что, собственно, оттуда.... третий раз за год.... так что - в курсе.... Извиняюсь за флуд.
mikhail_fr: РНЕ Как бы то ни было - большевизм сыграл свою роль в россиийской истории. Результат - налицо. Если Вы не согласны с этим мнением - очень интересно будет услышать обоснованный ответ.
440 Гц: mikhail_fr пишет: Просто революции начала прошлого века потрясли страну, изменили ход истории России... ...революция 17-го.... "Слепящая тьма" над Россией: что изменилось 75 лет спустя?" «Ровно 75 лет назад 23 января 1937 года в Военной коллегии Верховного Суда СССР начались слушания, которые вошли в историю, как Второй московский процесс, или дело «Параллельного антисоветского троцкистского центра. Процесс «Параллельного антисоветского троцкистского центра» стал вторым из трех крупных Московских процессов 1936-38 годов, в ходе которых были обвинены и приговорены к высшей мере наказания большевики из ближайшего ленинского окружения, которые были упомянуты «вождем мировой революции» в своем письме XIII съезду РКП (б). О Сталине в этом письме было сказано, что он «слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека». В мировой истории ХХ века 1937 год, начавшийся с процесса «Параллельного антисоветского троцкистского центра», остался как год «Большого террора». Этот термин в отношении советского тоталитарного режима был введен английским историком Робертом Конквестом, опубликовавшим одноименный документальный двухтомник «The Great Terror: Stalin's Purge of the Thirties» («Большой террор – сталинские чистки 30-х годов») еще в 1968 году, то есть до выхода в свет «Архипелага Гулаг». ...кроме несомненного физического воздействия на подсудимых (в частности – жесточайших пыток), имели место и моральные методы, применяемые сотрудниками НКВД. Результатом этого стало публичное покаяние Каменева, Зиновьева, Пятакова, Бухарина, Рыкова и других фигурантов «московских процессов» в несовершенных злодеяниях. На самом деле, - отмечает Елена Костюшева, - открытые московские процессы 1936 – 38гг, это был лишь фасад сталинского террора. Самой крупной категорией советских граждан людей, пострадавших в этот период времени, были простые люди, и в первую очередь – сельское население, крестьянство, никакого отношения к политике не имевшие». Сталин нарушал свою же Конституцию. Кстати, эту версию изложил в своем знаменитом романе «Слепящая тьма» английский писатель Артур Кестлер, который в начале 30-х годов был убежденным коммунистом, и провел год в СССР в качестве корреспондента одной левой газеты. Сотрудник Научно-информационного центра «Мемориал», доктор философии Никита Петров подчеркивает, что решающую роль в массовых репрессиях против советского народа сыграли компартия и Народный комиссариат внутренних дел (НКВД). «Ни для кого не секрет, что ближайшие люди из окружения Сталина – Молотов, Жданов, Каганович, Ворошилов, и даже Микоян - они подписывали так называемые «расстрельные списки», то есть, в принципе, подменяли собой решения судебных органов. Это был такой механизм осуждения, когда по спискам, поданным из НКВД Ежовым, решения принималось сначала политбюро, то есть высшим коммунистическим руководством. А потом уже автоматически проставлялись приговоры Верховной коллегии Военного суда, которые уже, фактически, следовали тем решениям, которые были предписаны в расстрельных списках», - отмечает историк. И добавляет, что все это было, как принято теперь говорить, лишь «верхушкой айсберга». Поскольку настоящий террор шел на низовом уровне, когда решения принимались так называемыми «тройками» управления НКВД. «А этот орган, - подчеркивает Никита Петров, - никоим образом не был сконструирован в соответствии с законами. То есть весь комплекс репрессивных акций на самом деле находился в грубейшем противоречии с той самой сталинской Конституцией, которая была принята накануне событий, о которых мы сегодня рассказываем, а именно 5 декабря 1936 года». А значит, налицо попрание законов, нарушение права и, как следствие – массовые репрессии, которые проводились сталинской коммунистической верхушкой, делает вывод Никита Петров. «Злобное упрямство» КПРФ и ФСБ Под конец разговора с корреспондентом «Голоса Америки» историк признался, что не может найти ответа на вопрос – как нынешние наследники ВКП (б) и НКВД могут себя комфортно чувствовать в современной политической ситуации, не покаявшись за причастность их предшественников к таким страницам отечественной истории, как «большой террор». «С моей точки зрения, самое возмутительное и – по моей наивности, необъяснимое – почему руководители нынешней КПРФ являются замшелыми сталинистами. Начиная с самого Зюганова, который всячески оправдывает сталинские преступления, и, включая все руководство российской компартии, которое готово отрицать очевидное – то есть, что все беды обрушились на страну именно по вине их предшественников», - разводит руками Никита Петров. Говоря о беспамятстве руководства КПРФ, историк поясняет, что имеет в виду не только «большой террор» 1936 – 38гг, но и другие «неизвлеченные уроки из прошлого, такие, как массовое уничтожение крестьянства в годы «коллективизации». Такое поведение, которое эксперт называет «злобным упрямством», свойственно по его словам и нынешнему руководству ФСБ, «которое с маниакальным упорством отстаивает праздник 20 декабря. Это – праздник профессиональных убийц – чекистов. Как можно этого не знать?!», - поражается сотрудник НИЦ «Мемориал». При этом, указывает Никита Петров, ФСБ всячески препятствует допуску независимых специалистов к своим архивам. В том числе и к тем материалам, которые связаны с массовыми репрессиями 30-х годов. «У них до сих пор эти материалы считаются секретными, вопреки нынешнему российскому законодательству. И в данном случае мы имеем дело со своеобразной родовой травмой или наследственной болезнью, которая мешает ФСБ соблюдать Указ, подписанный еще в июне 1992 года Борисом Ельциным. А этот Указ, предписывающий рассекретить все, что связано со сталинскими репрессиями, до сих пор не выполнен», - подытоживает Никита Петров. В результате документальный двухтомник Роберта Конквеста «Большой террор», изданный на русском языке в 1991 году, является сегодня библиографической редкостью. Зато полки российских книжных магазинов завалены изданиями, расхваливающими «отца народов» и его «железных наркомов». Анна Плотникова http://www.newsland.ru/news/detail/id/872771/
Я Гриша: 440 Гц пишет: "Слепящая тьма" над Россией: что изменилось 75 лет спустя?" несколько позже я продолжу...
440 Гц: Я Гриша пишет: несколько позже я продолжу... ...угрожаешь?... ...ню-ню!...Знаешь, Гриша, я не удивлюсь - многие чешут руки резню устроить, нацболы и просто нацисты, ГБ-ешники себе не откажут в удовольствии, стоит Путину отмашку дать... Отсюда и обеспокоенность. Всё возвращается. Я тебе сразу не поверила. Какую бы масочку не надевал - птичку видно по помё... по полёту... Отсюда и частоповторяющиеся сребреники - жгут же душу? Душа, же она не коммунистам и не Путину, она Богу принадлежит...
Я Гриша: 440 Гц пишет: Сталин нарушал свою же Конституцию. "Весь этот бред вываливается на нас для того, чтобы мы через сравнение (того, что было сделано тогда) не смогли осмыслить преступность происходящего ныне. Не смогли даже в мыслях вернуться к идеям социализма! (сталинского социализма). Антисталинская кампания преследует цель - не допустить народ к воссозданию (сталинской) экономической системы, которая позволит очень быстро сделать нашу страну независимой и могучей". Л.Н. Жура Кому это выгодно - Внутренним уродам ПОЧЕМУ? Сталина нет уже 57 лет, но некоторые почему-то до сих пор его ненавидят. Наверное, у каждого есть свои причины: Первая причина в том, что Сталин стоял за трудовой народ, поэтому его ненавидят те, кто против трудового народа. Для них самое главное – это прибыль, нажива, капитал, барыш, маржа и навар. А народ для них всего лишь – быдло, крепостные, рабы, которым и жить то не положено, если от них нет прибыли. Поэтому Сталина не терпят рабовладельцы, феодалы, баи, ханы, эмиры, бароны, басмачи, а также их прихвостни, прихлебатели и лизоблюды, в общем все те, кто у нас на ком-то нажился за последние полвека, разжирел, обрюзг, выехал на чужом горбу и паразитирует, сидя на золотом унитазе и гламурит на народной крови. Вторая причина в том, что Сталин был тружеником и не любил бездельников, он заставлял их работать и гонял за тунеядство. Поэтому все тунеядцы, лентяи и бездельники ненавидят Сталина. Потому что они не умеют работать и не хотят трудиться. Они хотят только потреблять, жрать, гадить и наслаждаться всем, чем можно и чем нельзя, но за чужой счет, в общем – халявщики. Третья причина в том, что Сталин был честным человеком, он держал слово, данное даже врагу. Он строго выполнял решения коллектива, если уж договорились, то от уговора Сталин не отступал. Своей железной волей он добивался неукоснительного выполнения задач и наказов трудящихся. Он требовал честности от всех руководителей, подчиненных и не любил врунов и обманщиков. Поэтому, естественно, Сталина ненавидят все лжецы. А поскольку теперь основные лжецы обязательно что ни будь возглавляют, то они и недолюбливают Сталина. Но сильней всего его ненавидят лжецы и вруны из числа теле-радио-начальников, их заместителей и прочие прихвостни, которые давно почуяли, что сейчас на вранье и подлости лучше всего делать карьеру и наживаться. Сталин бы помешал им врать, вот они его и ненавидят. Четвёртая причина в том, что они трусы и им страшно, а вдруг Сталин вернётся и все узнают всё про предателей, негодяев, проходимцев, кровопийц и каннибалов. Поэтому трусы страшно боятся Сталина. И даже при одном упоминании о нём трусы и паникеры покрываются мелкими красненькими пупырышками, а из некоторых даже хлещет зелёная слизь и фиолетовый пар идёт из их головы. Трусы ненавидят Сталина и боятся даже его портретов, потому, что если их послать на войну, то они из-за своей шкуры тут же сдадутся фашистам в плен и станут полицаями, палачами и будут вешать всех подряд и бояться сталинского возмездия. Пятая причина в том, что при Сталине нельзя было воровать так свободно и широко. Простые и понятные правила учета и хозрасчета легко выявляли каждую украденную копейку, обвешивание, обсчет и обман народа. При Сталине и речи не могло быть о крупном воровстве, а уж в государственных масштабах – просто невозможно было не то, что украсть, но даже посягнуть на общенародную собственность. За ведро пшеничных колосков в голодные годы – давали реальный срок. Спекуляция была невозможна, отпускная цена товара не менялась от производителя до потребителя. Запрещены были ростовщики, жирные коты-банкиры, биржи и пирамиды. Были невозможны дефолты и продажа воздуха. Поэтому воры, воришки и ворюги, коррупционеры и казнокрады всех мастей и оттенков люто ненавидят Сталина. Понятно – Сталин не давал воровать. Шестая причина в том, что Сталин уважал права человека не на бумаге, а в натуральном виде давал людям бесплатное жильё, строил больницы, школы, детские сады. При нём человек трудился и за свой труд получал повышение зарплаты и продвижение по службе, простой человек мог дорасти хоть до министра. Нынешние правозащитники, которые доросли до этого через подлость, клевету, подтасовки и по родоплеменному блату, естественно, ненавидят Сталина, потому что он не выстраивал народ в очереди за правами человека через продажные суды и коррумпированную бюрократию, а напрямую через Советы обеспечивал права трудовому народу в натуральном виде. За то, что он лишал проходимцев возможности наживаться, его злобно ненавидят маститые правозащитники, вскормленные на иностранных подачках. Они готовы хоть сейчас уморить любого, сгноить в тюрьмах и ГУЛАГах каждого, кто покусится на их право ненавидеть Сталина и наживаться на правах человека. Седьмая причина состоит в том, что Сталин был интернационалистом. Он был настоящий грузин и хорошо знал национальный вопрос, запрещал антисемитизм, но любил русский народ, считал его великим и самым уважаемым народом в мире. Поэтому Сталина ненавидят все националисты, сионисты, фашисты, расисты и все те, кто не знает национального вопроса и пытается решать свои кланово-племенные и местечковые вопросы за счет остальных народов. В общем, ясное дело все жертвы сталинских репрессий ненавидят Сталина потому, что все эти жертвы были не напрасны, и в основном – это трусы и воры, подлецы и лжецы, паразиты, фашисты и гитлеровцы… Если кто-то ещё ненавидит Сталина, пишите, разберём какие у вас на то причины. Да и ещё, если вышеперечисленные жертвы вас любят, то вы явно – не Сталин. Источник: http://stranoved.livejournal.com 440 Гц пишет: многие чешут руки резню устроить, нацболы и просто нацисты, ГБ-ешники себе не откажут в удовольствии, стоит Путину отмашку дать... Отсюда и обеспокоенность. Всё возвращается. Дружок,не резню устроить,а законным путем пресечь антигосударственную деятельность внутренних предателей,зарубежных фондов ведущих на территории России подрывную работу,тем самым укрепить безопасность страны и сохранить ее государственный сувернитет...вот как то так,дружок....так что прекращай те пока не поздно,возможно сможете получить прощение..мы народ не злопамятный... и тогда беспокоиться не придется...
440 Гц: Я Гриша пишет: не резню устроить,а законным путем пресечь антигосударственную деятельность внутренних предателей Тогда Путин должен первым себе харакири сделать... или застрелиться. Жаль, что он должным благородством не обладает.Так-то, дружок...
440 Гц: Я Гриша пишет: Первая причина в том, что Сталин стоял за трудовой народ (поэтому трудовой народ и расстреливался, из страстной любви?) Для них (? это для Путина???) самое главное – это прибыль, нажива, капитал, барыш, маржа и навар. А народ для них всего лишь – быдло, крепостные, рабы, которым и жить то не положено, если от них нет прибыли.( Да, для сталина мы и были быдло, по лагерям и в стойло) Поэтому Сталина не терпят (а любят, как своего) рабовладельцы, феодалы, баи, ханы, эмиры, бароны, басмачи, а также их прихвостни, прихлебатели и лизоблюды, в общем все те, кто у нас на ком-то нажился за последние полвека, разжирел, обрюзг, выехал на чужом горбу и паразитирует, сидя на золотом унитазе и гламурит на народной крови.( Вы про себя?) Вторая причина в том, что Сталин был тружеником (квасил по ночам со своей кодлой, а потом их расстреливал за недостаточную лояльность, на столе чечётку не страстно чеканили (из воспоминаний Хрущова о Сталине))и не любил бездельников, он заставлял их работать и гонял за тунеядство. Поэтому все тунеядцы, лентяи и бездельники ненавидят Сталина. Потому что они не умеют работать и не хотят трудиться. Они хотят только потреблять, жрать, гадить и наслаждаться всем, чем можно и чем нельзя, но за чужой счет, в общем – халявщики. Третья причина в том, что Сталин был честным человеком (вор и убийца быть не может честным - изучайте биографию Сталина - вор, промышлявший разбоями, неоднократно судимый уголовник с юности), он держал слово(и так же легко его забирал - "моё слово, хочу даю, хочу - беру назад")данное даже врагу. Он строго выполнял решения коллектива, если уж договорились, то от уговора Сталин не отступал(он просто расстреливал очередной коллектив, чтобы некому было помнить про обещания Сталина, а за одно и их семей, детей, чтобы сдачи не дали...). Своей железной волей он добивался(под страхом смерти) неукоснительного выполнения задач и наказов трудящихся. Он требовал честности (и за всякую честность - расстреливал, затыкал рот навечно)от всех руководителей, подчиненных и не любил врунов и обманщиков. Поэтому, естественно, Сталина ненавидят все лжецы. А поскольку теперь основные лжецы обязательно что ни будь возглавляют, то они и недолюбливают Сталина. Но сильней всего его ненавидят лжецы и вруны из числа теле-радио-начальников, их заместителей и прочие прихвостни, которые давно почуяли, что сейчас на вранье и подлости лучше всего делать карьеру и наживаться. Сталин бы помешал им врать, вот они его и ненавидят. Четвёртая причина в том, что они трусы и им страшно, а вдруг Сталин вернётся и все узнают всё про предателей, негодяев, проходимцев, кровопийц и каннибалов каннибалы больше всех боятся ГЛАВНОГО КАННИБАЛА. Поэтому трусы страшно боятся Сталина. И даже при одном упоминании о нём трусы (теряют трусЫ) и паникеры покрываются мелкими красненькими пупырышками, а из некоторых даже хлещет зелёная слизь и фиолетовый пар идёт из их головы. Трусы ненавидят Сталина и боятся даже его портретов, потому, что если их послать на войну, то они из-за своей шкуры тут же сдадутся фашистам в плен и станут полицаями, палачами и будут вешать всех подряд и бояться сталинского возмездия. Пятая причина в том, что при Сталине нельзя было воровать так свободно и широко. Простые и понятные правила учета и хозрасчета легко выявляли каждую украденную копейку, обвешивание, обсчет и обман народа. При Сталине и речи не могло быть о крупном воровстве, а уж в государственных масштабах – просто невозможно было не то, что украсть, но даже посягнуть на общенародную собственность. За ведро пшеничных колосков в голодные годы – давали реальный срок(отцам многодетных голодных семейств, вместо того, чтобы накормить их...). Спекуляция была невозможна, отпускная цена товара не менялась от производителя до потребителя. Запрещены были ростовщики, жирные коты-банкиры, биржи и пирамиды. Были невозможны дефолты и продажа воздуха. Поэтому воры, воришки и ворюги, коррупционеры и казнокрады всех мастей и оттенков люто ненавидят Сталина. Понятно – Сталин не давал воровать. Шестая причина в том, что Сталин уважал права человека(расстреливая или отправляя в концлагеря каждого шестого без суда и следствия или по ложному обвинению ..) не на бумаге, а в натуральном виде давал людям бесплатное жильё(из фондов освободившихся после расстрелов), строил больницы, школы, детские сады для сирот расстрелянных родителей. При нём человек трудился и за свой труд получал повышение зарплаты и продвижение по службе, простой человек мог дорасти хоть до министра. Нынешние правозащитники, которые доросли до этого через подлость, клевету, подтасовки и по родоплеменному блату, естественно, ненавидят Сталина, потому что он не выстраивал народ в очереди за правами человека через продажные суды и коррумпированную бюрократию, а напрямую через Советы обеспечивал права трудовому народу в натуральном виде - бесплатные путёвки на Калыму, ГУЛАГ, Соловки и далее... За то, что он лишал проходимцев возможности наживаться, его злобно ненавидят маститые правозащитники, вскормленные на иностранных подачках. Они готовы хоть сейчас уморить любого, сгноить в тюрьмах и ГУЛАГах каждого, кто покусится на их право ненавидеть Сталина и наживаться на правах человека. Седьмая причина состоит в том, что Сталин был интернационалистом - поэтому расстрелял больше всего грузин, армян, евреев и других, без разбора - "ЧУКЧА? - НОУСЭРР - "БА-БАХ!!!". ...Он был настоящий грузин(о!..ДА-А!...и для него отлавливали девочек и привозили актрисок из Большого...а кто отказывался - оказывался где и все...) и хорошо знал национальный вопрос, запрещал антисемитизм - жаль, миллионы расстрелянных евреев так и не узнают об этом...- , но любил русский народ, считал его великим и самым уважаемым народом в мире. Поэтому Сталина ненавидят все националисты, сионисты, фашисты, расисты и все те, кто не знает национального вопроса и пытается решать свои кланово-племенные и местечковые вопросы за счет остальных народов. В общем, ясное дело все жертвы сталинских репрессий ненавидят Сталина - это ИСТИННАЯ ПРАВДА - потому, что все эти жертвы были не напрасны, и в основном – это трусы и воры, подлецы и лжецы, паразиты, фашисты и гитлеровцы…и весь остальной народ страны и мира.... Если кто-то ещё ненавидит Сталина, пишите, разберём какие у вас на то причины. Да и ещё, если вышеперечисленные жертвы вас любят, то вы явно – не Сталин.
Я Гриша: 440 Гц пишет: Тогда Путин должен первым себе харакири сделать... или застрелиться. Ну почему же первым....есть еще горбатый....сам он вряд ли сподобится,но народ начнет с него
Я Гриша: Как теперь совершенно понятно, «критика» Сталина была своего рода предварительной артподготовкой для последующего наступления на те или иные позиции социализма. Сталин представлял собой некий громадный утёс, прикрывавший государство, не сокрушив который нельзя было разрушить это государство. Ложь о Сталине преподносилась психологически расчетливо, а потому и действенно. Не зря же лучший гитлеровский пропагандист Й. Геббельс сказал: «Для того чтобы в ложь поверил обыватель, она должна быть чудовищно неправдоподобной, доведённой до абсурда». Вот мы и подошли к главному: как понимали и понимают Сталина после XX съезда КПСС 1956 года. Можно резонно сказать: до XX съезда роль Сталина объясняли только положительно. Но, как ни странно, до того наша страна росла и крепла, а после — наоборот. Случайно ли это?.. Книга Юрия Мухина "Оболганный Сталин"
440 Гц: Я Гриша пишет: Й. Геббельс сказал: «Для того чтобы в ложь поверил обыватель, она должна быть чудовищно неправдоподобной, доведённой до абсурда».Ложь о Сталине преподносилась психологически расчетливо, а потому и действенно. По этому поводу сам Гриша хорошо процитировал сам о себе, я так же думаю: ...это явление можно определить,как бешенство, но это сугубо характеристика животного,но так,как под плюющимся ником сидит злобное тельце, назовем этот процесс - сволочизм...сволочизм мерзких писак.. А ещё Я Гриша пишет: ....нет,я просто выражаю свое мнение.., мой конек прямолинейность..., я не умею(и не хочу) скрывать своего отношения к определенным моментам и процессам, равно, как и к людям, стоящим за этим. Вот и я не хочу и не могу скрывать своего отвращения к тоталитаризму, к общественному и человеческому неравенству, попирательству личности (в чём постоянно упражняется мой оппонент), где в угоду одного жлоба (будь-то Сталин или Путин) страна превращена в полигон для амбиций, а не для счастливой и спокойной, благополучной жизни своих граждан... И заметь, Гриша, я вне всяких партий, которыми ты мне навешиваешь ярлыки, не сомневаясь, что ошибаешься и оскорбляешь... Не надоело, "нравственник", борец за справедливость???
Я Гриша: 440 Гц пишет: Вот и я не хочу и не могу скрывать своего отвращения к тоталитаризму, к общественному и человеческому неравенству, попирательству личности (в чём постоянно упражняется мой оппонент) Общественное и человеческое неравенство образовалось после государственного переворота 91-го года,насильственной замены социалистической общественной формации на общество общественного неравенства и социальной несправедливости,в котором мы проживаем уже 20 лет,и я заявлял и заявляю об этом,что привело,как следствие,к постоянной конфронтацией той частью форума(и Вами в том числе),которая ратует за общественное и человеческое неравенство,эксплуатацию наемного труда и попирание личности власть имущим классом,что характерно для капиталистической формации. На тоталитаризм у нас разный взгляд...для меня он ассоциируется с силой,мощью и независимостью Государства,имущественным и социальным равенством и невозможностью эксплуатации человека человеком. 440 Гц пишет: Не надоело, "нравственник", борец за справедливость??? Нет...мою точку зрения я готов озвучивать и отстаивать,что бы читающие форум могли сравнивать и выбирать,чья позиция им ближе,моя или Ваша.
Неон: Генетика в лучших лицах В Архиве Российской академии наук проходит выставка "Личность в генетике: 20-30-е годы ХХ века". Даже специалисты по истории науки впервые увидели некоторые уникальные личные вещи и документы, принадлежащие двенадцати ведущим советским и зарубежным биологам той эпохи. Среди них - Николай Вавилов, Николай Кольцов, Николай Тимофеев-Ресовский, нобелевский лауреат Герман Мёллер. У большинства из нас словосочетание "советская генетика" вызывает тяжелые ассоциации c антинаучным вандализмом Трофима Лысенко и разгромной сессией ВАСХНИЛ. Авторы выставки поставили перед собой задачу рассказать о том, что предшествовало зловещему периоду. Это подчеркнула куратор выставки, научный сотрудник Архива Российской академии наук Надежда Осипова: "Много было различных исследований, выставок, посвященных именно разгрому нашей генетики. Мы специально остановились на том моменте, когда все еще живы, все еще действуют, все еще в расцвете сил, и генетика наша на подъеме". http://www.svobodanews.ru/content/article/1944534.html
ogranschik: Неон пишет: У большинства из нас словосочетание "советская генетика" вызывает тяжелые ассоциации c антинаучным вандализмом Трофима Лысенко и разгромной сессией ВАСХНИЛ. Не у большинства из нас,а У ВСЕХ ВАС...А Вы-это особливая часть как бы народа... ,пытающаяся запудрить мозги простым,честным людям. Лысенко много сделал на практике для страны,гораздо больше чем Вавилов и прочие.Об этом есть литература.Но Вы предпочитаете лишний раз,на этом небольшом форуме, выдать ложь за правду...Ну-ну...
Nell: Неон пишет: У большинства из нас словосочетание "советская генетика" вызывает тяжелые ассоциации c антинаучным вандализмом Трофима Лысенко и разгромной сессией ВАСХНИЛ. ogranschik , это одна из составляющих пропаганды в духе хрущевской оттепели. И Неон представляет здесь традиционное мнение, почерпнутое из советских учебников по истории. Т.е. поколение 50-60-х и далее даже и не сомневается, что Лысенко был гонителем генетики, их так в школе учили. А на самом деле уже современные генетики признали, что выводы Вавилова были ложными и он завел генетику, как науку, в тупик. Для того, чтобы убедиться в этом, надо поднять материалы, которые есть и в интернете. Но этим никто заниматься не будет, поскольку есть стереотипы, которые уже заложены в головы. К тому же книги написаны, фильмы сняты, что еще нужно для доказательств? А разрушителей стереотипов народ не любит.
figliar: Nell пишет: Неон представляет здесь традиционное мнение, почерпнутое из советских учебников по истории. Во Франции либерально-консервативной организацией «Club de l’Horloge» была учреждена «Премия Лысенко» (фр. Prix Lyssenko). Согласно формулировке оргкомитета, эта своеобразная анти-премия вручается автору или лицу, которые своими произведениями или деятельностью внесли образцовый вклад в дезинформирование в области науки или истории, используя идеологические методы и аргументы. Премия присуждается с 1990 года. (с)
ogranschik: figliar пишет: Во Франции либерально-консервативной организацией «Club de l’Horloge» была учреждена «Премия Лысенко» (фр. Prix Lyssenko). Согласно формулировке оргкомитета, эта своеобразная анти-премия вручается Премии различные бывают.Например,вот такие: http://www.ig-nobel.ru/ p.s. Главное-это кто конкретно хлопотал о учреждении такой премии,о которой Вы пишите.Было бы интересно посмотреть на этих учредителей. Может михаил поможет в этом вопросе? Он ведь во Франции живёт,если не ошибаюсь...
440 Гц: Как сталинский режим пришел к 1937 году? Михаил Соколов: В этом году исполняется 75 лет событиям 1937-го года — Большому террору. Сегодня гости нашей передачи — французские историки, участники проходившей в Москве конференции «История сталинизма. Принудительный труд в СССР. Экономика, политика, память» — это Николя Верт, научный сотрудник Национального Центра научных исследований, автор книг «История советского государства» и «Террор и беспорядок. Сталинизм как система» и директор Центра по изучению России, Кавказа и Центральной Европы Школы высших социальных исследований Ален Блюм, рекомендовал бы его книги «Бюрократическая анархия. Статистика и власть при Сталине» и «Родиться, жить и умереть в СССР». Я бы начал наш разговор с даты 90-летия, которое мы отмечаем в этом году — это 1921 год, год подавления кронштадтского, тамбовского, западносибирского восстания против большевиков. Он был ознаменован и политическим решением, отказом от военного коммунизма и началом перехода к новой экономической политике. Казалось, что правящая от имени пролетариата новая бюрократия из партии коммунистов нашла некий способ сосуществования с крестьянским большинством населения России. Хочется понять ваш взгляд, почему этот компромисс оказался столь непрочным и недолгим? Николя Верт: Это было, конечно, отступление, Ленин сам его признавал. Вопрос был, насколько он должен быть длительным или нет. В этом смысле Ленин не дал однозначного ответа. Конечно, была фундаментальная проблема — это проблема развития страны, развития экономики, крестьянства и вопрос, конечно, дальнейшей индустриализации страны. Было несколько возможных решений. Мы знаем, был бухаринский путь развития, который предусматривал медленную трансформацию в сторону развития сельского хозяйства. И были более радикальные формы, в том числе Троцкого, Преображенского. Сталин в конце концов взял курс на резкое наступление, революцию сверху так называемую в 29 году. Михаил Соколов: Господин Блюм, я хотел вас спросить как специалиста по демографии и статистике: что говорят объективные данные об этом 10-летнем периоде, может быть меньше — 8-летнем периоде, насколько он был успешен для развития России и Советского Союза? Ален Блюм: Я думаю, что все демографические данные, которые можно оценить в этом периоде, и смертности, и рождаемости, показывают, что этот период был очень положительный. Улучшение условий жизни, смертность очень быстро уменьшается, и рождаемость — это немножко сложнее, но ясно, что это период улучшения и стабилизации социальной ситуации на основе демографических данных. Михаил Соколов: Как можно понять, чем эта стабильная и успешная ситуация не удовлетворяла большевиков? Они хотели довольно быстро реализовать тот утопический план, который у них был? То есть это было связано с какими-то личными амбициями, у Сталина или людей из его окружения был какой-то проект или были некие объективные причины, которые подталкивали к такой радикализации? Николя Верт: Я думаю, было и то, и другое. Но тем не менее, по сути дела была проблема модернизации, пути модернизации России в сложном мире, в сложном европейском контексте, начиная особенно с конца 20-х годов. Это, конечно, не оправдывает тот путь, но тем не менее, этот вопрос стоял. И стоял он не только в 20-х годах, а стоял в начале века в других формах. Это был, конечно, основной вопрос выхода из некоторой отсталости. Тот путь, который выбран, был очень тяжелым и огромное число жертв. Но тем не менее, это было главное стратегическое решение, я думаю, от этого трудно уйти. Михаил Соколов: Я хотел понять: индустриализация сегодня некоторыми авторами подается как насущная, нужная в СССР модернизация, проведенная с немалыми и неизбежными жертвами. Ссылаются на то, что это повторение опыта, например, Петра Первого и так далее. Опять же, если бы большевики не были бы носителями радикальной культуры или у них победило бы менее агрессивное по отношению к крестьянству крыло, существовал какой-то более мягкий вариант, как вы думаете? Ален Блюм: Трудно переделать историю, но я думаю, что точно эта модель, которая начиналась в начале 30-х, была очень радикальной. Все, что начиналось в 20-е, если бы это продолжилось, ясно, что развивалось бы мягче. Я думаю, все-таки этот вопрос модернизации — общий вопрос. Ясно, что это зависит от политической модели, которая тогда развивалась, борьбы за власть. Это была система, где власть всегда должна защищать себя. Борьба за власть использовала такую модель, чтобы выиграть, люди, которые выиграли, использовали такую модель. Если бы другие люди выиграли, ясно, что могла бы быть другая модель. Это была бы модернизация, но другой тип модернизации. Михаил Соколов: Играло ли роль психологическое состояние большевистской верхушки? У меня есть ощущение, что на каком-то этапе действительно этот страх, о котором вы сказали, он был очень важен. В каком-то смысле были ли это отношения оккупанта и покоренной крестьянской страны? Николя Верт: Нет, конечно, страх был, безусловно. То есть мы теперь знаем, насколько в принятии решения 10 съезда в марте 21 года сыграла эта боязнь у крестьянского огромного восстания в Тамбове и не только в Тамбове, и насколько был инструментом голод 21–22 года тоже для смирения крестьянства. И конечно же, тут это очень интересно, потому что меняется в некотором смысле парадигма тоталитарной системы, которая считает, что общество совсем усмиренное. На самом деле архивная революция последних 20 лет показала, насколько вся картина более сложная. Действительно это страшное насилие исходило не только из идеологии, там, конечно, была большая составляющая идеологии, но тоже исходила из очень резкого ощущения правящей верхушки, что она находилась в стране, которая плохо контролируется, особенно огромный крестьянский массив. Это играло огромную роль. Левин говорил об обществе зыбучих песков. Конечно, эта составляющая очень важна, я думаю, чтобы понять суть этого насилия в 30-е и потом 40-е годы и так далее. Михаил Соколов: Просто в обществе 20 годов, как мне кажется, просматриваются некие группы бывших народников, эсеров, меньшевиков, людей тоже достаточно радикальной и революционной культуры, может быть меньше, конечно, чем большевики, многие из которых выступали за обобществление земли, за какие-то серьезнее реформы в сельском хозяйстве, эксперименты. В принципе, кажется со стороны сейчас, что какой-то компромисс с этими группами мог повести Россию и Советский Союз по более компромиссному варианту, более эволюционному, может быть даже вполне возникновению чего-то похожего на послевоенную титовскую Югославию. Опять же здесь, какую роль сыграла личность Сталина как человека, принимавшего основные решения? Почему другие группы в большевистском руководстве, которые тоже имели отношение к принятию решений, все-таки Сталин в этот момент не был полновластным правителем, в каком-то смысле он был модератором в борьбе этих групп, почему именно здесь ему удалось навязать именно этот сценарий? Ален Блюм: Я думаю, что есть два аспекта, которые важны, чтобы понимать это. Это личность Сталина и как он думал, что такое власть, как сохранить власть. Ясно, что Сталин мог изменить модель в стране, чтобы сохранить власть. И тогда личность Сталина — это тоже структура власти, это все-таки нужно было, чтобы сохранить власть, выбрать радикальную модель против других, которые имеют власть. Чтобы выиграть против Бухарина, нужно выбрать совсем другой путь. Михаил Соколов: Чтобы выиграть у Троцкого, нужно было выбрать более мягкий вариант, как казалось сначала. Ален Блюм: Я думаю, есть историки, которые говорят по-другому, для меня идеология Сталина не очень крепкая, он может изменить идеологию. Его идеология — против Троцкого так, а против Бухарина так и так далее. Суть власти, которая идет в этом направлении и которая верит, что человек как Сталин, которого использовала эта структура власти, он так и делал, и он выбрал радикальные меры. А потом, когда радикальные меры выбрал, невозможно было выйти из системы насилия. Он начинал с насилия и очень сложно выйти из этой системы. Михаил Соколов: Николя, какое ваше мнение? Все-таки попытки цивилизации большевизма в 20-е годы вот этими группами, о которых я говорил, они принимались, они пытались действовать изнутри через Госплан, через бюрократические структуры, как специалисты, и тем не менее, все закончилось процессами против интеллигентом, шахтинским делом, делом меньшевиков 31 года, Трудовой крестьянской партией мифической, то есть все эти попытки диалога специалистов и социалистов с большевиками пришли к печальному финалу. Николя Верт: Все три точки зрения в 20 годы крайне интересны. Потому что была такая попытка профессионализации власти. На самом деле Ален очень интересно показал в своей книжке, что эти процессы до 37-го года фактически в области статистики были. И даже конфликт между Орджоникидзе и Сталиным в 37, в самом начале, перед его самоубийством или убийством, конечно, этот конфликт между технократией, которая еще существовала, это не закончилось в 29 или 31 году. Потому что даже среди большевистского руководства было две тенденции — тенденция профессионализма, тенденция бюрократии как государственная структура и партийность, волюнтаризм сталинский и так далее. Противоречия существовали довольно долго — до середины 30-х. Конечно, в конце концов, была победа сталинского направления. Хотя эта проблема существовала в других формах в течение всего сталинского периода, и послевоенного. Например, в области судопроизводства, прокуратуры, как показал Питер Соломон, показывает, что какая-то стабилизация, профессионализация. Даже репрессии в области, не говорю по линии НКВД, но по линии суда, прокуратуры всегда существовали. Эти две линии всегда были. Михаил Соколов: Если говорить о переломном моменте, о годах великого перелома, опять же хочется понять, получить какие-то объяснения. Насколько связаны эти две линии — индустриализация и коллективизация? Они вроде бы неразрывно сливаются сейчас. А возможна ли была индустриализация без раскрестьянивания, без коллективизации? Николя Верт: Индустриализация по сталинского варианту нет, конечно. Надо было откуда-то выкачивать средства, и это нас приводит к тому, какая индустриализация. То есть это именно сталинская модель индустриализация, экстенсивная, на человеческих костях. Михаил Соколов: Военно-промышленный комплекс, естественно. Николя Верт: Форма освоения природных богатств Севера и таких краев, куда никто самовольно не поехал бы. Это вопрос, который обсуждался на конференции, принудительного труда, модели принудительной индустриализации, освоения, колонизации огромных пространств и для этого надо было, конечно, людей подневольных, это в основном были крестьяне на первом этапе, начало ГУЛАГа, раскулачивание. Это, конечно, экспорт золота, древесины, чтобы получить с Запада технологию. Но что интересно, если подумать, то эта экстенсивная модель развития продолжалась в других формах, но до самого конца Советского Союза. То есть именно никогда Советский Союз в 70-е, в кризисный момент с середины 70-х до середины 80-х не смог перейти на интенсивную модель. То есть тут преемственность сталинизма крайне важна в других формах. Вы были обречены на определенный тип развития, который начался где-то в начале 30-х. Конечно, террор потом спустился намного, но модель развития, которая была выбрана, то есть экстенсивная, на экстенсивное употребление вот этой рабочей силы, на экстенсивное освоение природных ресурсов, она имела пагубный результат, даже, наверное, до сегодняшнего времени. Михаил Соколов: Ален, вы дополните что-то? Ален Блюм: Я хочу сказать, что это видно во многих сторонах развития этой страны. Один хороший пример — демографический пример. Ясно, что эта экстенсивная модель вначале может быть эффективна, иметь быстрые результаты. Но эта модель не позволяет изменить направление, адаптироваться к изменению. Это модель 19 века. И когда Сталин начинал эту модель, он уже опоздал. После войны смертность быстро уменьшалась, снова она была очень высока во время голода, террора. Но потом они не могли адаптироваться к новым условиям жизни, к новым технологиям. Это объясняет, почему ситуация до конца Советского Союза и сейчас, почему смертность высока в России до сегодняшних дней. Потому что эта модель не может адаптироваться в измененных экономических, социальных условиях. Михаил Соколов: Все-таки хочется понять, был ли какой-то ясный план у Сталина этой социальной инженерии на переходе от НЭПа собственно к этому развитому сталинизму. Можно ли увидеть что-то ясное и понятное? Если вспомнить поездку Сталина в Сибирь, там была, насколько я понимаю, простая для начала идея: взять у крестьянства хлеб и направить на нужды строительства, той модернизации, как теперь выражаются, а в результате получилась достаточно стройная система принудительного труда, гигантская высылка крестьянства и империя ГУЛАГа. Был ли план? Николя Верт: Знаете, события развивались так бурно и быстро, конечно, определенного плана, начиная с 28-го года, не было. Я помню, что писал покойный Виктор Петрович Данилов в предисловии к одному из томов «Трагедия советской деревни», он очень четко обозначил, что все правители принимали решения, не думая вперед надолго. Я думаю, такое было. Нельзя сказать, что он не знал, но все последствия не планировались. Это так же, как для самого плана, который пересматривался каждый месяц, тот же пятилетний план, если считать все варианты, их было очень много. С другой стороны, культура цифры была очень сильна. Если смотрим раскулачивание, когда комиссия Молотова стала работать в самом начале 30-го года, то уже эти лимиты, сколько выслать — 60 тысяч семей второй категории и так далее, на самом деле все это перевыполнялось в ходе дела с огромными людскими потерями. Самый пример — это первичные депортации кулаков, не знали, куда их деть, просто выбрасывали посредине Сибири, тайги. Никакого экономического результата в первое время не было, все осознавали это, все понимали. Например, в сентябре 30-го года признавали, что только 4% кулаков трудоиспользуются куда-то. Потом в течение 31–32-го года и в дальнейшие урегулировалось в ГПУ и стали более рационально, по их мнению, всех этих людей трудоиспользовать, переходя просто от депортирования в никуда, направляли в определенные угольные шахты, в какие-то новые артели, колхозы и так далее. На самом деле все это развивалось таким путем. Михаил Соколов: Можно ли говорить о том, что экономика и создание всей этой системы принудительного труда фактически шла за политикой? Ален Блюм: Я думаю, что все-таки есть два направления. Можно думать, что есть модель развития, а потом можно думать, что есть политическая модель, которая основана на репрессиях. Все-таки первый шаг всегда был страх и репрессии. Почему депортировали людей, не депортировали всех, депортировали тех, которые кажутся опасными. И потом используют их в экономической модели. Для депортации после войны это ясно и даже до войны в Прибалтике. Когда начали депортировать в 41-м году эстонцев, депортировали элиту — это не было для развития советской страны, это было, потому что боялись, что эти люди будут против Советского Союза. После войны, когда депортировали крестьян, все-таки сельское хозяйство в Прибалтике было хорошее в этот период. И было ясно, что модель, которая развивалась после раскулачивания, была неуспешна, все-таки решили поставить такую модель не потому, что это было эффективно экономически, потому что боялись, потому что было сопротивление в этих странах, боялись бандитов или партизан. Первый шаг всегда политический и репрессии. А второй шаг — используем эти ресурсы. Поэтому, я думаю, что это более политически в начале, чем какая-то экономическая идеология. Михаил Соколов: Господин Верт, ревизионистские историки пытаются доказать, что идеология была не так важна, а получается, что все-таки первична для коммунистического руководства, по крайней мере, в этот период была идеология, то есть решения принимались, исходя из политических схем. Так я понимаю? Николя Верт: Да, в принципе. Знаете, это вопрос ревизионистской школы, я думаю, в спорах между тоталитарной и ревизионистской были погрешности, ошибки и у той, и другой. У тоталитарной, потому что считали, что общество смиренное, никто не двигается. Ревизионисты недооценивали идеологию и степень насилия. Конечно, политические решения были основные, но это не значит, что это только идеология. Потому что политика отличается от идеологии. Политически принимается в совокупности со многими проблемами и со многими решениями, которые могут иметь не только идеологическое начало, но и самые разные, и личность, и оценка ситуации на определенный момент, разные факторы играют. Чисто идея, что это идеократия, которая сверху, я думаю, что намного все сложнее. Но тем не менее, я согласен с Ален, когда он говорит, что политика репрессивная сыграла большую роль. Я очень рад, что у нас сблизились точки зрения, потому что когда-то, когда я выпустил «Черную книгу коммунизма», Ален считал, что я немножко переборщил, слишком много там репрессий было. Теперь у нас очень сблизились позиции. Михаил Соколов: То есть еще одно из последствий архивной революции. Факты агитируют сами за себя. Как тогда объяснить появление периода вот этого мягкого сталинизма с 33-го по 35-й, почти 2-й год? Какова была объективная необходимость вот этого отступления, когда жить стало лучше, стало веселее? Ален Блюм: Это большая загадка, конечно, мы знаем, что масса была споров, старались понять такую короткую оттепель. Олег Левнюк очень, я думаю, ясно показал в своих книгах в середине 90-х, почему надо было маленькую передышку после страшного кризиса. Был огромный кризис на рубеже 32— 33-го года. То есть это действительно самый драматический момент этого времени — голод, голодомор и политический кризис, кризис доверия. Мы знаем через переписку руководителей, насколько серьезный был кризис. Насколько мы знаем, эта очень короткая передышка была кратковременная. На самом деле все заново сыграло с 36-го года, когда стала напряженная международная обстановка с войной в Испании и понятие о ближайшем конфликте международном. И конечно, Большой террор, который положил конец этой короткой передышке. Михаил Соколов: Какую роль сыграл голод? Вы занимаетесь демографией. Как вы видите ситуцию: это был сознательный элемент управления, нечто, похожее на холокост, геноцид или здесь нечто другое, большую роль сыграли хаотические решения, и это больше похоже на репрессии против социального слоя, крестьянства? Ален Блюм: Я не очень люблю такие игры словами — геноцид, не геноцид. Михаил Соколов: По крайней мере, в Украине говорится, что это геноцид. Ален Блюм: Когда я говорю, что не нравится, я думаю, что дебат другой. Я думаю, Николя тоже изучал это, я думаю, что не делали голод сознательно, чтобы убить Украину. Голод в других регионах был и так далее. Но то, что во время голода думали: хорошо, это будет ослаблять украинцев — это другое. Голод был результат коллективизации. То, что коллективизация была особенно в этих регионах, потому что это были богатые регионы — это ясно. Но потом то, что Сталин и другие использовали это — это тоже ясно. Они использовали эту ситуацию, чтобы развязать борьбу против украинцев. Но использовали только. Я думаю, что сравнение с холокостом невозможно. Холокост — это уничтожение всех евреев. Результат такой: в Восточной Европе, в Центральной Европе был еврейский мир тогда, до сегодняшних дней этого мира нет. Украина есть. Поэтому это два процесса, которые очень разные. Голод был страшный, голод убил 6 миллионов в Советском Союзе — это ужасно. Число людей убитых голодом такое же, как и во время холокоста. Но это не те же самые процессы. Михаил Соколов: Николя, ваш взгляд на голодомор и голод в Советском Союзе? Все-таки это был инструмент социального управления или такая катастрофа? Николя Верт: Не только катастрофа. Это очень сложный вопрос, потому что голод был в разных регионах. Сложно суммировать, потому что сейчас идет очень интересная историографическая полемика между украинскими и российскими историками, как мы знаем. То есть вопрос есть такой: были ли только региональные варианты голода Казахстан, Россия, Поволжье, Украина или же украинский голод радикально отличался своей сущностью. Это очень трудно ответить быстро. Мне кажется, что на Украине была очень своеобразная ситуация, но она связана с национальным вопросом. Можно так сказать, что в Казахстане был голод в относительных цифрах намного хуже, чем на Украине, там треть населения умерла в голоде, а на Украине лишь 12–13%. Но процесс был совсем другой. В Казахстане — это сложная колониальная провинция, Сталин не интересовался с политической точки зрения Казахстаном. Там проходили очень сложные процессы, это началось с коллективизации, инвентаризации полукочевых, кочевых. Но в политическом плане это никого не интересовало. А Украина — это был политический большой вопрос, это мы знаем из переписки Сталина и Кагановича и так далее, которая была опубликована. То есть в определенный момент, с лета 32-го года, я с этой точки зрения согласен со всем, что писала Андреа Грациози по этому поводу, из общего голода Советского Союза стал выделяться по политическим мотивам, по политическим причинам украинский голод. Но с другой стороны, конечно же, Алан совсем прав, когда они говорит, что процессы холокоста и голодомора очень разные. Тем не менее, конечная цель голода на Украине — это сломать сопротивление крестьянства, которое считалось Сталиным хребтом национального вопроса. Что интересно, я сейчас пишу статью о проблеме помощи голодающим, то есть все забрали и как только все забрали, начали с 7 февраля 33-го года выпускать маленькую помощь. Что значит эта помощь, почему эта помощь? Это очень интересно, когда смотришь в деталях эту помощь. Потому что на самом деле она показывает суть этого. Надо было показать крестьянину, что государство сильнее. Помощь была ориентировочна, она очень слабая была, но она была очень ориентировочна, получали в первую трактористы, потом весь персонал. Проблема была в том, что надо было новый урожай делать с 33-го года, сломали ужасным образом сопротивление крестьянства, а потом начали потихонечку выдавать тем, кто социально нужные люди. Опять-таки показывает огромную разницу с холокостом. Это было направлено на слом национально-крестьянского сопротивления, которое было действительно реальным, последним, можно сказать, сильным сопротивлением сталинскому режиму. Михаил Соколов: Мы подходим опять к этой дате, можно сказать, что Большой террор начался скорее не в 37-м, а в конце 36-го года. Хочется услышать современный взгляд на эту ситуацию. Как понять логику Сталина и его команды, зачем нужно было уничтожить более полумиллиона человек в течение двух лет в ситуации, когда сопротивление крестьянства сломлено, понятно, что 21-й год не повторится, в городах тоже ситуация не как в 18-м году, никакой реальной оппозиции вроде бы не существует, и тем не менее, происходит такая катастрофа Большого террора? Николя Верт: Историография показала за последнее время много нового переосмысления Большого террора. Раньше, когда писали 20 лет тому назад, это были в основном репрессии против элиты. Сейчас мы знаем, что было два пути Большого террора — политический, чистки аппарата, чистки профессионально-бюрократического аппарата, который сомневался, не принял полностью весь спектр сталинизма, и социальная инженерия. Опять-таки возвращаемся к ощущению верхушки сталинской о том, что не добили врага, еще есть беспорядок. Это ощущение было очень сильное, несмотря на то, что да, сломали крестьянское сопротивление. Но тем не менее, идея соцвредных элементов, которые еще существуют, их надо определено и окончательно добить раз и навсегда, как писал Ежов в преамбуле знаменитого страшного приказа НКВД 00447. И конечно же, эта идея пятой колонны была сильна у руководства. Опять-таки Олег Витальевич Левнюк показал, насколько важна была эта идея где-то это с конца 36-го года в сталинском менталитете. Испанские события наложили большой отпечаток на эту идею пятой колонны. Это была последняя решительная акция, опять-таки проводилась, когда было раскулачивание. Не надо забывать, что примерно 20% спецпереселенцев просто удрали из спецпоселков. Был хаос и решили, в их представлении, что вроде враги повсюду и надо от них окончательного избавиться — это часть Большого террора. А другая часть, конечно, политические чистки. Было такое слияние этих двух репрессивных страшных актов. Михаил Соколов: Как эти чистки и Большой террор, на ваш взгляд, повлияли на настроения населения перед войной, как это повлияло на то, что происходило, в конце концов, с режимом в начале войны? Ален Блюм: Как сказал Николя, Большой террор — это процесс, все, что происходило во время Большого террора, уже происходило намного меньше и в предыдущий период. Чистки были, депортации были и так далее. Сам террор — это что-то экстремальный способ, который все использует вместе в течение двух лет. Это концентрирует все, что было сделано до того. Все-таки мне трудно ответить прямо на вопрос, но, по-моему, это влияло очень сильно на настроение населения. Все люди, например, даже элиты и не элиты, были те, которые были затронуты политическими репрессиями, а другие нет, у каждого был какой-то знакомый, которого террор убил или арестовал. Большой террор показывает, до какой степени могут идти репрессии. Думаю, что после Большого террора люди начали бояться всегда. Поэтому настроение поменялось в этот период, было ясно, что все могут быть жертвой этого режима. И тогда это влияет очень сильно на настроение всего населения, и крестьян, и народа, и элиты. Это сломало общество очень сильно до войны. Я думаю, что это объясняет во многом, сколько жертв было с советской стороны во время войны. Общество не было готово к этому. Михаил Соколов: Какие темы вы сейчас считаете белыми пятнами, которые необходимо заполнить информацией? Ален Блюм: Об этом периоде сложно сказать. Я думаю, что сейчас все важные темы были в каком-то смысле изучены. Более понимают внутренние механизмы власти, внутренние механизмы общества, идут глубже. Во-первых, механизм власти, кто сделал и для чего. Пока не очень ясно настроение населения, почему люди верили в сталинизм. Очень много вещей нужно понимать. Я думаю, что это все-таки главное направление новых исследований, чем общие вопросы. Сейчас было много прогресса, успехов в изучении, и нельзя сказать, что эту часть истории не знают — это не так. Николя Верт: Я согласен, конечно. Мы видим, это была четвертая конференция, и все отмечали, что все-таки мы идем, много было сделано за эти годы. Я бы сказал, что, например, судя по нашим молодым специалистам, аспирантам, они много работают по периоду войны, очень много интересного можно еще найти. Послевоенный сталинизм — тоже интересный период. У вас Елена Юрьевна Зубкова, очень сильную школу она начала. Я думаю, что действительно историографический фронт — это больше война и послевоенный сталинизм и хрущевское время. http://news.rambler.ru/13319652/?utm_source=marketgid_money&utm_medium=tiser&utm_campaign=main&4
ogranschik: А.Елисеев "Кто организовал большой террор?" О подлинных инициаторах политических репрессий 1937—1938 годов Введение Вопрос, вынесенный в заглавие этого скромного труда, у многих наверняка вызовет недоумение или даже гнев. Как это — кто? Давным-давно извест-но — Сталин и его подручные. Зачем дурить людям головы, задавая риторические вопросы? Любопытно, что даже те, кто склонны положительно оценивать роль Сталина в нашей истории, в большинстве своем приписывают организацию массовых репрессий ему же. Дескать, уничтожал троцкистов, палачей времен “красного террора”, бюрократов, скрытых врагов Советской власти. В общем — нужное подчеркнуть, все зависит от политических убеждений. Главное, все сходятся на том, что именно Сталин был организатором массовых репрессий. Казалось бы, такое единодушие должно убеждать. Однако давайте не будем спешить. Мало ли сколько было расхожих пред-ставлений, а потом выяснялось, что они не ценнее мыльного пузыря. Попробуем взглянуть на проблему “Большого террора” непредвзято. Для начала выясним, откуда возник массовый политический террор. Он появился в эпоху революций. Резкий поворот в общественном развитии всегда порождал мощное сопротивление широких социальных слоев. Революциям сопротивлялись не только представители свергнутой верхушки, но и массы, точнее, их часть. А подавление масс, соответственно, требовало массового террора. Классическим образцом можно считать якобинский террор 1793—1794 годов, который во Франции унес около миллиона жизней. Такова была цена Великой французской революции. Однако политический терроризм, в той или иной степени, были присущ и другим буржуазным революциям — английской, американской, испанской, итальянской. Любопытно, что он был присущ и первой российской революции, вспыхнувшей в 1905 году. Я имею в виду террор эсеров и анархистов. Его принято называть индивидуальным, однако он на деле принял характер массового. И это неудивительно, ведь эсеры имели в своем распоряжении массовую партию леворадикального толка. По самым скромным подсчетам, в годы эсеровско-анархического террора погибло 12 тысяч человек. Думские депутаты-монархисты однажды принесли в зал заседаний склеенные бумажные листы, на которых были написаны имена жертв террористов. Так вот, полосу этих бумаг они смогли развернуть по всей ширине зала. До революции была выпущена многотомная “Книга русской скорби”. В ней собраны данные о жертвах. Среди них лишь очень немногие принадлежали к элите русского общества. Масса людей пострадала совершенно случайно. Например, 12 апреля 1906 года при взрыве дачи П. А. Столыпина погибли 25 человек, пришедших на прием к премьер-министру. Все это было генеральной репетицией гораздо более страшного “красного террора”, который показал, что массовый терроризм присущ не только буржуазным, но и социалистическим революциям. Это потом подтвердил и пример “великой пролетарской культурной революции”, осуществленной Мао Цзэдуном. Погибли десятки миллионов китайцев, ставших жертвами как госбезопасности, так и шаек озверевших юнцов, именуемых хунвейбинами и цзаофанями. Пристрастие к террору продемонстрировали и революции “справа”. Придя к власти на волне “национальной революции”, национал-социалист Гитлер подверг репрессиям сотни тысяч немцев. Только членов Коммунисти-ческой партии Германии было казнено 33 тысячи человек. А уж какой террор Гитлер организовал на оккупированных территориях, говорить, я думаю, не стоит. Теперь давайте обратимся к фигуре Сталина. Исследователи как-то не склонны преувеличивать революционность этого деятеля. Напротив, многие наблюдатели, как “левые”, так и “правые”, считают, что Сталин был могильщиком “пролетарской” революции. И очень мало тех, кто ставит его на одну доску с творцами Октября. Меня давно занимает такой парадокс. Проводя параллели с Великой французской революцией, Сталина часто именуют термидорианцем, а его политику — термидором. Особенно любил говорить о сталинском термидоре Троцкий. Однако ведь именно группировка термидорианцев положила конец массовому революционному террору 1793—1794 годов, который грозил уже пожрать и самих революционеров. И если Сталин — термидорианец, то какой же он тогда организатор террора? Как ни относиться к Сталину, но очевидно, что он осуществил ряд мер, направленных против нигилизма, порожденного революцией. Восстановил в правах национальный патриотизм. Наряду со своим культом установил культ русской литературы. Взял курс на укрепление семейного уклада. “Реабилитировал” многих исторических деятелей старой России. Прекратил преследование церкви. И в то же самое время именно он развернул массовый террор? Получается, что преодоление нигилизма ведет именно к массовому террору, широко-масштабным репрессиям? Непонятно... А если предположить, что развязы-вание террора произошло против воли Сталина? Но, может быть, допустить и обратное? Что, если Сталин и в самом деле был верным продолжателем дела Ленина и Троцкого, как нас уверяют неко-торые? Что ж, давайте вглядимся повнимательнее. http://zapravdu.ru/content/view/44/51/ БОЛЬШАЯ ЧИСТКА(из книги Людо Мортенс "Запрещённый Сталин".) svoim.info/201208/?08_6_3 svoim.info/201209/?09_6_1 svoim.info/201211/?11_6_2 svoim.info/201212/?12_6_2 Вы,мадам,можете и дальше "отстаивать" как бы своё мнение на роль Сталина в истории страны.Это Ваше право. Но отрадно отмечать,что Вы не имеете возможностей преподавать в школе.Можно только представить то "доброе и вечное",которое Вы бы стали сеять в юных душах...
440 Гц: ogranschik пишет: Вы, мадам, можете и дальше "отстаивать" как бы своё мнение на роль Сталина в истории страны. Спасибо, мистер ogranschik, Ваше мнение очень интересно. Я с внимательно ознакомлюсь с Вашей аргументацией. А от оскорблений и своих домыслов, пожалуйста, удержитесь. Я очень рада, что сейчас ещё не сталинизм.
ogranschik: 440 Гц пишет: А от оскорблений Пожалуйста,приведите примеры оных...
полная версия страницы